– Давайте с третьей, – предложил Минаев. – «Мармон» не врет, а...

– Врет Мэтью? – закончил за него с несколько вопросительной интонацией Ахаян. – Давайте с третьей. И... что мы здесь имеем, – он уперся взглядом в классический профиль Бутко, – Михаил Альбертович?

– Да, Василий Иванович, – профиль почти мгновенно преобразовался в не менее классический фас.

– Вот и настало время мотивов. Ваша выходная ария. Эр, как говорится, дантрэ[17].

– Значит, так, – взялся за дело Бутко. – Допустим, то, что сказала Мэтью «Мармону», истине не соответствует. Никаких источников информации в российском посольстве у нее нет. Здесь мы можем предположить два варианта. Либо это просто пьяная болтовня, пустой треп, вызванный желанием похвастаться... набить себе цену... произвести впечатление на окружающих... и так далее. Либо это намеренная дезинформация. Ну... что касается первого случая, здесь, в общем-то...

– Все достаточно ясно, – уверенным тоном сделал за него заключение Минаев и на всякий случай посмотрел на Ахаяна.

– Ну... в общем и целом... – не отвечая на взгляд Минаева, немного неопределенно протянул тот и, не обращаясь ни к кому персонально, спросил: – А если это дезинформация?

После небольшой паузы, в течение которой он, выждав, хотел проверить, не появится ли у Минаева желания ответить на этот вопрос, и, убедившись в том, что не появится, Бутко, слегка откашлявшись, снова взял слово.

– А если это дезинформация, то... здесь перед нами встают новые вопросы. От кого эта дезинформация. И зачем.

– И почему, – в унисон ему продолжил Гелий Петрович и, после того как Бутко перевел на него свой взгляд, пояснил: – Почему для передачи нам этой дезинформации выбран именно «Мармон».

– И какой же интересный побочный вывод можно сделать из последнего допущения? – Ахаян устремил вопросительный взгляд в сторону Иванова. – Товарищ специалист по аристотелевской логике.

– Ну... в таком случае получается, что Мэтью или кто там за ней стоит, должны быть в курсе того, что «Мармон» работает на нас, – немного настороженно ответил специалист.

– А это... исключено? – очень отчетливо, хоть и внешне нейтральным, даже вполне обыденным тоном произнес Ахаян, внимательно следя за тем, как в образовавшемся вакууме какой-то, на этот раз можно даже без всякого преувеличения сказать, звенящей паузы, хмуро переглянулись между собой трое, самым непосредственным образом заинтересованных в исключительно положительном ответе на этот вопрос, людей.

– Да, конечно... в нашем деле ничего исключать нельзя, – изобразив на лице какое-то подобие, по замыслу вполне бодрой, улыбки, нарушил наконец немного тягостное молчание самый старший из этих людей, старший и по званию, и по должности, и по возрасту.

Ахаян, казалось, не обратив на эти слова никакого внимания, задумчиво помолчал, затем, пожевав губами, посмотрел на Иванова:

– Вот вы в своем отчете писали, что наружного наблюдения ни за вами, ни за вашим агентом в ходе встречи не выявлено.

– Писал, – непроизвольно сглотнув слюну, подтвердил тот.

– Ну а сейчас вот... в свете всех возможных вариантов развития событий... хорошенько все вспомнив... подумав... взвесив... Может быть, все-таки было что-нибудь... подозрительное? Необычное. Странное. – Ахаян цепким проникающим взглядом впился в немного ссутулившуюся фигуру сидящего чуть поодаль, на противоположном от него конце сдвоенного стола, молодого человека, который, нахмурясь и потупив взор, лихорадочно прогонял в памяти разрозненные эпизоды запечатлевшейся у него сегодня днем в мозгу киноленты. – Ты, главное, не нервничай. Спокойней. Это ж дело такое. И на старуху, как говорится... Каких зубров, бывало, только не объегоривали. И Абеля вон, и «Бена»