Володя ехал по ночной трассе на довольно большой скорости, мелькали огни придорожных фонарей, слёзы заливали его глаза и текли, умывая щёки. Он периодически утирал их рукавом свитера, но они всё текли и текли. Володя никак не мог справиться со своим душевным волнением, ужас содеянного им поступка – не мужчины, а рохли – предстал сейчас перед ним во всей красе, и он понимал, что простить это невозможно.

Он потерял своё счастье навсегда, так как никогда не посмеет ослушаться своей матери, которая имела на него какое-то магическое влияние с самого рождения, он ей подчинялся беспрекословно и всегда смотрел на неё как кролик на удава! Она его растила одна и контролировала каждый его шаг с детства, он привык и знал, что слово «мама» – не пустой звук, а самый важный закон, она его растила сама и женила сама, просто привела в один прекрасный день ему жену Надьку-крановщицу и сказала:

– Сын, вот тебе жена, живите дружно, детей рожайте и меня почитайте! Давай иди сюда, познакомься, обними и поцелуй свою жену, спать вместе сегодня ляжете, проверю, девка ли она, как утверждает, и, если девка, завтра в ЗАГС пойдём, всё ясно?!

И Володя, которому нравилась на работе совсем другая девушка, безропотно ответил:

– Да, мама!

– Ну, раз ясно, идите спать в твою комнату. Да простынь мне утром отдашь, понял аль нет?! – угрожающе спросила она.

– Да, мама! – ответил как робот Владимир и пошёл выполнять указание своей матери.

Отца он своего никогда не видел, а на его вопросы мать отвечала однозначно:

– На что он тебе сдался? Нет его и не будет никогда, помер он, тебя такой ответ устраивает?

– Да, мама! – отвечал Володя и больше не смел спрашивать ни о чём, хотя ему очень хотелось узнать об отце хоть самую малость.

В школе он учился хорошо и хотел поступить в военное училище, но мать даже от армии его откосила и учиться не позволила дальше.

– Иди работай, водители везде нужны, я тебя кормить больше не собираюсь, настало время, ты мой сын, и теперь ты должен меня кормить, понятно?

– Да, мама! – ответил безропотно Володя и ушёл в свою комнату, поняв, что ни в армию, ни в училище он никогда не попадёт, а будет крутить баранку автомобиля всю жизнь, на этом и успокоился.

Невеста оказалась девственницей, и через неделю состоялась свадьба, на которой было пять человек: родители невесты, невеста, Володя и его мать, посидели дома у них, поели, выпили и пошли спать, платья и фаты у невесты не было, так как решили, раз они уже переспали, нечего и деньги тратить. Кольцо купили только невесте, так как водителю по технике безопасности нельзя носить обручальное кольцо, что Володю очень устраивало.

Вскоре невеста оказалась беременной, и Володя понял, что никогда и ни за что он не расстанется с этой тёткой, как он про себя называл жену, потому что с первой минуты проникся такой нежностью к своей доченьке Тонечке, что знал: её он ни за что не покинет. Он отдавал ей всю свою нерастраченную любовь, и дочка тоже нежно любила и жалела отца, а больше его в этой жизни никто не жалел.

И сейчас, оказавшись в такой ситуации, когда он полюбил, он не мог заступится за Инну, потому что тогда бы его разлучили навсегда с Тонечкой, а этого он бы не пережил.

Ему хотелось врезаться в какую-нибудь гранитную стену, чтобы сразу и навсегда пропасть из этого ужасного для него мира, но он знал, что никогда так не сделает из-за своего ребёнка, никогда!

Перед ним извивалась ночная дорога, освещенная жёлтыми глазами фонарей, а он твердил про себя как заклинание, чувствуя себя самым ничтожным человеком на земле:

– Прощай, любимая моя, прощай и прости, если сможешь. Прощай, любимая, прощай!