– А что ты делал… – начал было гудков, но я перебил:

– Макар, ты же сам меня видел в коридоре. Я с Гришкой разговаривал.

– А сюда тебя чего принесло? – нахмурился гудков.

– Да я так просто… – изобразил смущение я.

– Отвечай. Капустин. Иначе я за себя не ручаюсь! – рыкнул гудков, и я сделал вид, что испугался:

– С мамзельками хотел познакомиться…

Навостривший уши журналист отмер. Гипотезы, высказанные ему и Гудкову, вполне сходились.

– Да ты! – задохнулся от возмущения Гудков, – а ну марш домой! Скажешь Бывалову, что ты под домашним арестом. Я вернусь и разберёмся с тобой ещё!

Выпустив пар, Гудков принялся разговаривать с представителями властей и рабочей милиции. А я пошел домой.

Кстати, мне показалось или нет – но вот Гудков ни капельки не расстроился, обнаружив, что Зубатов мёртв. А ведь они были приятелями. Во всяком случае держались вместе и поддерживали друг друга. Из всех агитбригадовцев Макар его выделял.

Или он себя так в руках умеет держать?

Я шел по пустынному в это время городу, щурясь от редких уличных фонарей. Мимо меня неспешно проехал тарантас, я посторонился.

– Как думаешь, куда пропал Енох? – подал голос Моня.

– Зная его, не удивлюсь, что он спокойно ждёт нас на квартире, – пожал плечами я, – И даже придумал вполне аргументированное обоснование.

– Мне почему-то кажется, что это Клара их…

– И официанта? – хмыкнул я.

– Ну а что, она пришла в ресторан. Выяснила, где Зубатов, зашла в кабину и увидела его там с этой Ириной, – сказал Моня, – у неё воспылала ревность, вот она в сердцах и убила их. И официанта заодно.

– У них у всех на лицах было удивление, – заметил я.

– Ну они могли удивиться, что она их нашла, – предположил Моня, но умолк, и сам понимая сколь нелепы его домыслы.

– Ага, ещё скажи, что гортань у Ирины вырвала тоже она. Зубами, видимо, – хмыкнул я и Моня, надувшись, обиженно умолк.

До самого дома мы шли в молчании.

Уже в коридоре Моня вдруг сказал:

– А ты заметил, на ладони у официанта такой же знак?

– Что за знак? – в сердцах воскликнул я. Надо же, я проглядел, а этот гад только сейчас мне сказал.

– Ну кружочек с треугольничком и точечка, – вякнул Моня, глядя, как я начинаю закипать, и виновато протянул, – я думал, ты тоже увидел.

Ответить я не успел – открылась дверь, и заспанная Люся сердито мне сказала:

– Капустин, ты хоть время видел? Ночь на дворе, а ты, мало того, что шляешься где попало, так ещё и шумишь тут!

– Зубатова убили, – тихо сказал я. – И Ирину тоже…

Люся охнула. За её спиной раздался сонный голос Нюры, но я уже пошел дальше.

Хоть мы и жили в этом доме одни, своей группой, но квартиры Гудков велел всем запирать на ключ. Особенно, после того случая с дохлой рыбой и кошкой.

Поэтому я вытащил большой латунный ключ и принялся отпирать замок. К моему удивлению, руки у меня заметно так подрагивали и в замочную скважину я смог попасть только с третьей попытки.

– Генка! – по лестнице послышались торопливые шаги и меня моментально окружили взволнованные Нюра, Люся, Зёзик и Жорж.

– Что?!

– Что случилось?!

– Что с Виктором?!

– Рассказывай же!

Меня буквально засыпали вопросами и пока я собрался ответить, как раскрылась дверь и оттуда выглянула Клара. Вид у неё был при этом донельзя странный, на щеках лихорадочный румянец, глаза горят.

– Да что рассказывать! Я ходил в ресторан, – сказал я, – и там увидел в одном из кабинетов толпу людей и услышал крики. Ну я и полюбопытствовал. Тоже заглянул, а там на полу Виктор, Ирина и официант. Все убитые.

– Охтыжбожежмой! – охнула Люся.

А Нюра заплакала.

Парни принялись растерянно комментировать, а я посмотрел на Клару.