Отложив работу на утро, он открыл томик своего любимого Клода Гельвеция: «Нетерпимость превращает в лицемеров, сумасшедших, идиотов всех тех, кто находится в атмосфере ее влияния».

Закрыл книгу, задумался. Случись с ним безвозвратное, что станется с тем же Гельвецием, с его соседями по полке – Львом Толстым, Амброзом Бирсом? Попадут ли к друзьям, или будут пылиться у Норы? А может, их ждет обычная участь всего ненужного – мусорная свалка, это кладбище вещей?

Телефон вновь напомнил о себе. Костя снял трубку. Но на другом конце провода с ответом явно не спешили. Эмерс собрался было уже бросить трубку, когда послышался хорошо артикулированный голос:

– Простите, я говорю с журналистом Эмерсом?

– По-моему, я уже назвался, – не без раздражения ответил Костя.

И снова пауза..

– Видите ли, просто я по поручению одного администратора, администратора-руководителя, разумеется, хотел бы обсудить одну тему.

– В этом смысле у нас предложение превышает спрос. Кто же он, этот администратор?

– Думается, он достаточно интересен для вас.

– А до завтрашнего утра подождать он не может? – Костя вытащил из пачки мятую сигарету.

– К сожалению, завтра я на день уезжаю в Москву, а потом…

– Хорошо, приходите… Вы знаете, где находится ресторан «Юрас перле»? Прекрасно, там есть уютная аллейка, в конце которой растет изогнутое дерево, около него я и буду вас ждать… Только как мы узнаем друг друга?

– Это для нас не проблема, – незнакомец как бы что-то подчеркивал, употребив «нас». – Так когда мы можем встретиться?

Эмерс взглянул на часы – было без двадцати девять.

– В двадцать один плюс минус пять минут, – сказал он и положил трубку.

Он задумался, но долго, впрочем, голову не ломал – такие полуанонимные звонки редкостью не были. Иногда они вносили в его жизнь журналиста новые повороты. И он отправился на встречу.

Ждать долго не довелось. Подошел широкоплечий, коренастый человек, одетый по чиновничьи – в темном костюме, при галстуке, невзирая на жаркий июль. Эмерс узнал его сразу: помощник Ермака, с которым познакомили на кортах.

– Геннадий Семенович Льдистый, – представился незнакомец, и Костя еще раз ощутил железное рукопожатие.

Они вышли к самой кромке воды и, не спеша, направились в сторону устья Лиелупе. Несколько минут шли молча, да и потом разговор оставался отрывистым, как бы ни о чем…

– Прежде у вас не бывал, – сказал Льдистый, – и теперь жалею об этом. Странное море, похоже на застывшую лаву…

– Впечатление не случайное, – отреагировал Эмерс. – Море-то грязное…

И вдруг неожиданный вопрос:

– Скажите, Константин Артурович, ваша газета давно стала такой?

– В каком смысле?

– Боевой что ли… Она выходит раз в неделю?

– По средам. А насчет «боевой» – это кому как. Для одних наш «Курортник» – экстремистский листок, для других – просто макулатура, для третьих – заядлый провинциализм…

– На всех, естественно, не угодишь, – гость шагал широко, заложив руки за спину. – Но представьте себе, вашу газету знают и в Москве, среди подобных изданий она весьма выделяется. И ваше имя тоже достаточно известно…

«Льстит товарищ, – подумал Эмерс, – сейчас, наверное, перейдет к главному – ради чего пожаловал». Но гость заговорил о другом.

– Очевидно, такова судьба всех песчаных пляжей, – Геннадий Семенович кивнул в сторону дюн, основательно подмытых недавним штормом. – Со стихией ничего не поделаешь, верно? И вдруг без перехода спросил:

– А как вы, Константин Артурович, относитесь к Центру?

– Пожалуй, так же, как Центр к республике – наплевательски.

– Откровенно сказано… А кого бы вы хотели проинтервьюировать из тех, кто начал эту… перестройку?