– Ювелиров пощипать. Звали в дело. Слышали, что крупный куш появился в Москве. Такой, что раз в жизни бывает.

– Что за куш? – Карагач подвинулся ближе.

– Это я не знаю, только залетные говорили, что скоро все фартовые ребята России сюда слетятся.

– Как выглядел тот, с которым Вася разговаривал? – спросил Шугарин.

– Блондин, в коверкотовом пальто. На нэпмана похож.

– Как он представился? От кого пришел?

– Этого не знаю, но человек солидный. Вася к нему с полным доверием.

– Кого они собирались щипать первым? – Видя, как Мотя колеблется, Карагач добавил, – не тушуйся, Моня. Сказал А, говори Б.

– Слышал, базарили про ювелирный Федотова в Столешниковом переулке. Я особо-то не прислушивался. В нашем деле меньше знаешь – дольше живешь.

Отправить Моню Швидлера в камеру и вызвать машину было делом двух минут. Еще через пятнадцать они добрались до двери ювелирного магазина в Столешниковом, на которой висела табличка «закрыто». Золотые буквы на черном фоне вкупе с толщиной решеток на окнах означали солидность заведения.

Пока Шугарин стучал в дверь, Карагач присел на корточки, и, приложив ладони к вискам, всматривался внутрь.

– Заснули они там что ли? – продолжал колотить Шугарин.

– Федор Петрович, не тратьте силы.

Карагач указал на прилавок, из-за которого торчала безжизненная мужская рука.

– Успели уже, – вздохнул Шугарин. – Григорий, – обратился он к Костанжогло, – тут отделение милиции через три дома. Дойди, позвони нашим, пусть вышлют эксперта и машину за трупами. Мы снаружи подождем.

Внешне магазин был не тронут. Даже размещенные на витринах украшения остались на месте. Нападавшие знали, что самое ценное было в задних комнатах. Горка пустых черных бархатных поддонов, брошенных на пол, свидетельствовала, что пришли они не зря.

Двое санитаров вынесли на носилках накрытый простыней труп. Из дальней комнаты вышел Костанжогло:

– Там еще один. Ножом в сердце.

Шугарин прошел с ним в дальнюю комнату, служившую кабинетом для приема особо важных посетителей. В кресле сидел мужчина средних лет с холеной бородкой и длинными наманикюренными ногтями. Его стеклянные глаза уставились в потолок. Жесткий белоснежный воротничок и галстук подпирали голову, не давая ей свеситься на грудь. Сюртук был разрезан в районе сердца. Крови вытекло немного, и она была почти не видна на темной ткани.

– Это что же получается? – размышлял Шугарин вслух. – Магазин грабят, а он сидит за столом и в ус не дует.

– Стены толстые, – подал голос Костанжогло. – Если тихо вошли да быстро положили приказчика, мог ничего не слышать.

– Это да, это конечно, – пробормотал под нос Шугарин. Взгляд его скользнул по полу. – Это что такое? – Он ткнул пальцем в отпечаток ботинка возле двери. – Хороший отпечаток. Надо снять. Ты осторожнее, смотри не порушь.

– Федор Петрович, простите, это я наследил, – пояснил Костанжогло виноватым голосом. – Когда в отделение бегал в лужу наступил. У них прямо перед порогом.

Шугарин укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Покрасневшее лицо Григория и потупленный взгляд свидетельствовали, что вину он осознает.

– Скажи фотографу, чтобы поторапливался, – распорядился Шугарин.

Костанжогло торопливо кивнул и пошел на улицу. В распахнутую дверь кабинета хотел войти Карагач, но его остановил грозный рык Шугарина:

– Вы, товарищ Карагач, куда собрались?

– У вас труп. Мне интересно.

– У нас тут следы еще не обработали. Вон там проявляйте свой интерес. – Шугарин кивнул на прилавок.

– Мне везде интересно, – охотно отозвался Карагач. – Я в ювелирные магазины не хожу.

– По причине отсутствия денег? – спросил Коля Евсеев.