Сопельщик под дверью, похоже, передумал. Ясно слышны удаляющиеся шаги. Не решился подлец в гости зайти. Жаль. А шаги странные: редкие, твёрдые, но не звонкие – словно калошу на копыто надели. Выскакивать следом – не резон. Во-первых, скорее всего не догоню, во-вторых, бегать по коридорам в голом виде – моветон. Ну и чёрт с ним. Я ещё некоторое время таращился в потолок, потом закрыл глаза. Сон у меня не как у порядочных людей, а исключительно по служебной надобности – для слушания личного эфира. Вдруг Канцелярия что срочное сообщить хочет. Поэтому с чистой совестью, в тёплой койке…

Через полтора часа убедился, что никто ничего сообщать не желает, что местные интересанты – подлые ленивые трусы, и, значит, надо самому идти на охоту.

Оказывается, зря я о чемодане нехорошо думал. Он насквозь почти и не промок. Внутри только немного всё влажное, но вода не хлюпает. Ругаясь сквозь зубы, я натянул холодную сырую рубашку и всё остальное. С другой стороны, сам виноват. Мог бы сразу чемодан распаковать. Оно, конечно, ничего бы не высохло, но хоть согрелось.

***

Скрытые светильники выхватывали из полумрака сверкающую стеклом и бронзой стойку бармена. Свисающие вниз головой бокалы отбрасывали рассеянный свет на низкие столики, массивные стулья и ещё более массивные диваны по углам.

Рабочее место за стойкой пустовало. Всё прибрано и, похоже, закрыто до утра. Тем не менее, посетители были налицо. Двое мужчин оживлённо беседовали на фоне полуночного окна. Один что-то яростно доказывал, другой очевидно сомневался. При моём появлении оба оглянулись, причём тот, что доказывал, невежливо сморщился.

– Бар закрыт, – сообщил он. – Откроется завтра в пятнадцать ноль-ноль.

– Понятно.

– Только заселились? – осведомился другой.

– Да. Вот думал еду найти, – соврал я.

– Бар закрыт, – повторил Капитан Очевидность.

– Фисташки устроят?

Похоже, собеседнику Капитана уже осточертел спор, и он жаждал разбавить компанию. Что же, я всегда готов помочь. Если это совпадает с моими планами.

– Пётр, – представился я, пододвигая тяжеленный стул к их столику.

– Игорь, – протянул руку тот, что предложил фисташки.

– Алексей Григорьевич, – степенно кивнул Капитан Очевидность, – Стаканов.

Я не торопясь огляделся. Пара деталей определённо выбивалась из картины классических мужских посиделок с пивом, водкой и умными разговорами под шум дождя. Прямо перед Алексеем Григорьевичем среди непочатых и вскрытых банок пива желтел череп. Натуральный, хорошей сохранности человеческий череп лежал макушкой вниз на невысокой подставке. В глазницах поблёскивал полированный камень. Нижняя челюсть отсутствовала, зато верхнюю украшал частокол чёрных зубов.

Вторая деталь была прозаичнее – Алексей Григорьевич отдыхал босиком.

– Надолго к нам? – дружелюбный Игорь подвинул мне блюдце с орешками и одну из пивных банок, теснившихся на столе.

– Благодарствую. Да нет, я тут в командировке. Думаю, за пару дней управлюсь.

– Командировочный, значит, – заключил Стаканов и сердито уставился на череп перед собой. – Из Москвы, небось?

Я кивнул.

– Москвич, значит. А мы вот – местные. И все интересы наши тутошные, почвенные, глубинные, значит, интересы.

– Да-а, – подхватил Игорь, – мы уже три недели как местные.

– Это – ты, – обрезал Стаканов, – а я, почитай, более месяца в свою малую родину врастаю.

– Красивая у вас малая родина, – покивал я, – даже древние курганы есть. Наверно, историй тут много про них, легенд всяких.

– Места здесь красивейшие, – легко повёлся Стаканов, – воспетые во множестве древних текстов на самых различных языках. Это сейчас тут, с позволения сказать, глубинка, а раньше-то Средина мира стояла. Вы, вот знаете, что Нибелунги родом из этих мест? А само имя их: «Нибелунги» – происходит от названия нашей реки Бяки?