…Накануне отправки Мацкевича из Бухары русские всё-таки вышли на него. Интенсивные поиски после разноса, устроенного наместником царя, привели к тому, что след был найден. В конце концов, Бухара – это большой аул. И все дороги в этом «ауле» ведут в дом сановника Маджида. Немаловажную роль в поиске сыграл и кастрат Ахун. Узнав, что его невольный защитник при дворе эмира неожиданно исчез, он сильно расстроился. И не зря. Ахун был не глуп – он понимал, что это связано с побегом русской невольницы из гарема, и теперь Файзрахман будет всячески его притеснять. Действительно, любитель гашиша, встретив кастрата возле покоев эмира, со злостью прошипел:

– Ну что, Ахун, не жить тебе! Скоро я до тебя тоже доберусь!

– Чем я вас опять обидел, уважаемый Файзрахман? Я – маленький человек, но верно служу нашему эмиру.

– Не притворяйся, кастрат! Это ты помог этому кяфиру Яну умыкнуть наложницу эмира!

– Вы ошибаетесь, уважаемый Файзрахман, в тот день меня не было во дворце. Я ходил навещать своих родителей.

Нукер пристально посмотрел расширенными зрачками на Ахуна и со злорадством проговорил:

– Нет теперь твоего защитника, кастрат! Скоро и духа его не останется в Бухаре… И тебе несдобровать…

– Простите меня, уважаемый Файзрахман. А что случилось с Яном-усто?

– Что-о-о? Усто-о-о? Да он уже не усто, а раб Маджида. А вскорости… – тут нукер запнулся, поняв, что сболтнул лишнего. – Ну ты смотри у меня! Если кому скажешь, что услышал… – пригрозил он, тряхнув кастрата за грудки.

– Что вы, что вы, уважаемый Файзрахман. Кому я могу сказать?

– Впрочем, это уже не важно. Его теперь русским не найти.

На следующий день Ахун снова посетил дом своих родителей. Через некоторое время из дома выбежал мальчик-прислужник с узелочком в руках. В нём, кроме горячей лепёшки из тандыра, лежал небольшой гладкий камень. На поверхности было нацарапано лишь четыре слова: «Ищите в доме с высоким дувалом». Мальчик добежал до дома русского наместника, достал лепёшку, откусил большой кусок, и не переставая жевать, забросил узелок с камнем во двор. Постоял мгновение, прислушиваясь к голосам, и снова побежал по улице, на ходу запихивая лепёшку за пазуху.

Подкупить одного из охранников не составило труда, и поздно ночью на встречу к пленнику пришёл штабс-капитан Гурьев – непосредственный начальник Мацкевича. Ян был крайне удивлён, увидев Петра Самсоновича при таких обстоятельствах, – он, признаться, уже потерял всякую надежду и готовился действовать самостоятельно. Мужчины крепко обнялись.

– Для нас это даже хорошо, что так получилось! – отметил Гурьев, поправив на голове чалму и запахнув на груди узбекский халат. – Лучшего и желать не надобно. Наше руководство давно мечтает внедриться в самое подбрюшье Британской Индии. А уж если вы будете при самом Абдул Гафуре!.. В Европе о нём практически ничего неизвестно. Но и там, и у нас в России признают, что он имеет большое влияние на мусульманский мир.

– Какая моя задача, Пётр Самсонович?

– Вам предоставляется карт-бланш. Действуйте на своё усмотрение вплоть до ликвидации ахунда. Слишком велико его влияние на Музаффара. Нельзя допустить, чтобы эмир соскочил с нашей протекционной орбиты. Сейчас, сами понимаете, не до него – война с турками. Есть мнение, что османы вступили в войну не без одобрения Абдул Гафура, а может, даже по прямой его указке.

Скрипнули петли двери, и за ними послышался громкий шёпот:

– Азиз, сиз учун вақт келди24!

– Ҳозир келаман25!

– Как видите, мне пора, господин подпоручик! Вам желаю крепости духа и удачи! При необходимости уходите на Каир. Там найдёте приют по известному вам адресу и новое задание.