– Танечка, я соболезную всем сердцем. Для меня это такая же невосполнимая утрата. Ты знаешь, какие мы были с ним друзья.

– Спасибо, что приехал, Андреас.

Женщина горстями пила успокоительное, поэтому ее речь была заторможена вместе с поведением.

Поминки организовали дома. Андреас с глубочайшим сочувствием наблюдал за еще недавно цветущими женщинами, у которых теперь синюшные и отекшие от слез глаза, а вместо улыбок – дрожащие губы.

Дмитрий Ефимович оставил после себя светлую память, и все гости поминали его добрым словом. После мероприятия Андреас аккуратно напомнил Агате, что она может приехать на конкурс, когда немного оправится, чтобы хотя бы переключиться от проблем. Честно говоря, девушке хотелось выругаться самыми непристойными словами в ее словаре, но она не так была воспитана. К тому же обругать друга отца было низшим для нее поступком, поэтому на предложение ресторатора прозвучал вежливый отказ.

Спустя месяцы состояние домашних не менялось и даже усугублялось. К существующим проблемам добавилось то, что завод начал терпеть убытки. Причин существовало несколько. Во-первых, из-за треклятой статьи покупатели выбирали конкурентов. Во-вторых, зарплаты работникам задерживались, и они уходили искать другое место. Каждый день доверенные лица Дмитрия Ефимовича вели борьбу с настоящими врагами и, как бы это ужасно ни звучало, проигрывали.

Агата обошла дом в поисках Татьяны Евгеньевны. Девушка несла в руках стакан воды и лекарство, которое должна была пить мать в определенное время. В кабинете отца она услышала, как женщина ругалась с главным бухгалтером.

– Уверяю вас, мы делаем все для сохранения бизнеса.

– Вы делаете недостаточно! Вы зря свои деньги получаете. Муж вам доверился и держал возле себя столько лет. Ради чего, дармоеды?

– Мы скорбим по Дмитрию Ефимовичу не меньше вас, но прошу, умерьте эмоции. Проблемы начались еще давно, только шеф игнорировал их, и, как всегда, все вышло на поверхность в совершенно неподходящее время.

В разгар спора вошла Агата.

– Мамуль, выпей, пожалуйста. Тебе нельзя пропускать режим.

– Не сейчас, Агата, – резко ответила мать и продолжила атаковать собеседника: – Что ты выдумываешь? Не было никаких проблем! Ты так говоришь, потому что хочешь снять с себя ответственность. Все годы мой муж один тянул бизнес. Я уволю вас всех к чертовой матери!

– Мы всегда выполняли работу на сто процентов. Я давно говорил Дмитрию Ефимовичу, что рядом с ним предатель, потому что неизвестно откуда наши конкуренты узнали секрет производства, который шеф доверил узкому кругу людей. Готов биться об заклад, его гибель неслучайна. И я усматриваю в трагедии заговор, но даже мне, недалекому в этих вопросах человеку, очевидно, что виновные не понесут наказания.

– Если так, надо срочно обращаться в полицию, – влезла в разговор Агата. – Вы кого-то подозреваете?

– Дочь, не лезь, пожалуйста.

– Почему? Вдруг папу вправду убили? Ты не хочешь, чтобы убийцу посадили?

– Не хочу. Мне уже все равно. Убийство или нет, моего мужа и твоего отца уже не вернуть. Какая разница, кто в ответе? Я объясняла, каким людям он перешел дорогу, и бороться с ними бесполезно. Я хочу одного: научиться жить без него, потому что сейчас я не хочу жить вообще. Даже если привлекут того, кто виноват, для нас ничего не изменится.

Неожиданно в кабинет вошел заместитель с листом бумаги.

– Татьяна Евгеньевна, подпишите мое заявление об увольнении. Я знаю, что поступаю скверно, оставляя вас в таком тяжелом положении, однако не могу продолжать работу. Мне крайне тяжело после ухода вашего супруга.