И тогда я перебила Северову, которая продолжала сыпать идеями и вариантами, что мне сказать и что сделать Карпову.

 –  Оль, из всего, что ты предложила, мне понравился только первый вариант – врезать ему! – призналась я.

 –  Ого, подруга! – снова рассмеялась Северова. – Жаль, что такой вариант, но, думаю, это самое то и в твоём стиле! Это правильно! Представила его рожу, когда залепишь ему пятернёй? Молодец! Видишь, уже веселей стало! – тараторила Оля, и мне тогда показалось, что она рада моему отказу от повторного поцелуя с Женей.

Этот червячок сомнения поселился в моём мозгу, но жил как-то тайно, почти не показываясь, так что я не думала больше об Оле и Жене всерьёз.

Я знала, что завтра врежу Жене и больше не буду с ним общаться ни в какой форме!

***

Мой настрой не угас, и на первом уроке я не могла дождаться, когда притащится Карпов. А он всё не шёл и не шёл.

День обещал быть дождливым, и потому за окном стояла пасмурная погода, а в кабинете горел свет. Это создавало уютную атмосферу, но какую-то печальную. Как раз подходило к моему настроению!

Приходили ребята, громко здороваясь со всеми, и пришла Оля, какая-то необычно строго одетая. Кто-то зевал, кто-то, наоборот, был весел и бодр.

И только я сидела, напряжённая и нервная. Может, поэтому мне Олин вид показался слишком строгим?

 –  Ты чего такая? – спросила я, позабыв даже поздороваться.

Оля села рядом и принялась доставать тетради из объёмной сумки.

 –  А чего теперь красоваться? – спросила она у меня как-то безразлично. – Последние месяцы мы тут, пора свой стиль искать, чтоб в универ новым человеком прийти. Улучшенной версией себя!

Я не нашлась, что ответить, потому что искать свой стиль не собиралась и приходить в универ новым человеком – тоже. И теперь, от слов Северовой, мне показалось, что я что-то упустила. Может, надо тоже лепить усовершенствованную версию себя, а то времени до универа уже мало?

 –  Надо завершать все школьные дела и отношения,  –  Оля резко застегнула молнию на сумке и чуть прищемила себе палец, отчего ойкнула и принялась его растирать.

 –  То есть…  –  Нерешительно начала я. – Ты и со мной отношения школьные закончишь? – Уточнила, потому что у Оли, кроме как со мной, не было ни с кем дружбы. И какие отношения она собралась тогда заканчивать, если не со мной? С Женькой и Ванькой бодаться мы в любом случае перестанем – мы все в разные универы пойдём.

Северова посмотрела на меня и тепло улыбнулась:

 –  Глупости не говори, Ника! – и шёпотом добавила, наклонившись к моему уху: – Или у тебя от поцелуя с Карповым крыша поехала? Мы друзья навек, я про остальных говорю. Вот тебе, например, надо Женьке по лицу залепить…

Наверно, она бы продолжила фразу словами « а мне», но тут в кабинет зашёл Женя, и мы замолкли на полуслове.

Он вошёл в класс, наверняка пока не догадываясь, как его ждём мы с Олей.

Я придирчиво оглядела его. Симпатичным он больше не казался. Нос у него не в моём вкусе и на щеке шрамик от ключа. Упал он, говорят, как-то на связку ключей, вот и осталась отметина на щеке на всю жизнь. Это мне, конечно, не он рассказал, а я как-то случайно подслушала его ответ, когда Элина интересовалась происхождением шрама.

Она-то наверняка интересовалась этим с одной целью – чтобы был повод дотронуться до Женькиной щеки. А мне предстояло сейчас по ней врезать!

 –  Всем привет! – ничего не подозревающий Женя приветливо взмахнул рукой, окинув мимолётным взглядом класс, и кое-то даже ответил ему, но в основном, все оказались заняты своими делами.

Карпов приближался к моей парте неотвратимо, и его задерживали лишь приветственные рукопожатия, но не надолго, и он снова продолжал приближаться ко мне.