– Возможно, он хотел позвать нас всех, но не успел, снова отключился, – с достоинством ответила Анюта. – Вообще-то, я сама этого не слышала, мне сиделка сказала.

– Сашка знает? – спросила я.

– Знает. Я ему с утра позвонила, сказала, что папа его спрашивал.

– Наверное, он страшно обрадовался и тут же поехал к отцу? – спросила Ирка, страстная любительница мелодраматических сцен.

– Надеюсь, что помчался, хотя страшной радости в его голосе я не услышала, – с досадой сказала Анка. – Я вообще ничего не услышала, паршивец со мной не разговаривает. Спасибо, хоть трубку взял и выслушал. Впредь и этого делать не будет – я сама посоветовала ему временно не пользоваться сотовым телефоном. Правильно? Просто я где-то читала, что милиция может любой мобильник засечь и таким образом найти человека.

– Именно так разбомбили главного чеченского террориста! – опять влезла Ирка.

– Вообще-то, все правильно, Ань, – согласилась я. – Хотя вряд ли Лазарчук с Беловым станут искать твоего сына по такой сложной схеме. Сашка-то не исламский террорист, он даже не подозреваемый пока. Следствию нужны его свидетельские показания, а не координаты цели для точечного бомбометания.

– Надеюсь, – мрачно сказала Анка. – Но ты все-таки спрячь моего дурака где-нибудь, пока все утрясется.

– Спрячу, если найду, – пообещала я.

– Все, поговорили, можно ехать? – поняла Ирка.

Позади «шестерки», требуя дать ей доступ к куче сухих листьев, сердито жужжала и нестрашно бибикала подметальная машинка.

– Слушай, ты меня, конечно, извини, но я с тобой в больницу не поеду, – сказала Ирка, выкрутив руль и заодно посмотрев на наручные часы. – Мне надо Моржика в Интернете пасти.

– Ну ты бессовестная! – возмутилась я. – Сама подставила пацана под удар, а теперь удираешь, да еще на машине! Предлагаешь нам с Сашкой уходить от возможной милицейской погони на трамвайчике?

Совесть у Ирки была, и она еще не вполне изнемогла в борьбе с ревностью. Отказаться от плана выйти на след Моржиковой возлюбленной зайчихи с помощью путеводной интернет-паутинки подружка не желала, но и меня совсем уж подвести не хотела. Сошлись на компромиссном варианте: Ирка идет по своим делам, но оставляет мне машину. Мы вместе доехали до офиса фирмы «Наше семя», там подружка вышла, а я пересела за руль и полетела в больницу – на перехват Саши Торопова.

Почему-то я даже не подумала, что в реанимацию меня не пустят. Привыкла, что тележурналистское удостоверение открывает почти все двери! На сей раз трюк не удался, я даже не пыталась предъявить свою краснокожую книжицу, потому что на моих глазах суровая тетка в штанах и рубахе из зеленого сатина одного такого умника со служебным удостоверением бесцеремонно вытолкала за дверь.

– Куда в реанимацию рвешься, спятил? – рявкнула она на парня. – Так психиатрическое на пятом этаже, туда и ломись!

Тяжелая металлическая дверь хищно лязгнула, и «психический» едва успел убрать ногу. А не успей, так загремел бы не в психиатрическое на пятом этаже, а в травматологию на шестом.

– Сама дура! – отскочив на середину лестничной площадки, обиженно сказал парень.

Он потер голеностоп и за неимением другой публики пожаловался мне:

– Чуть без ноги меня не оставила, а еще медик! Человек гуманной профессии!

– А вы не гуманной? – спросила я, цепко присматриваясь к чужому удостоверению.

Не удостоив меня ответом, парень аккуратно закрыл «корочки» и спрятал их в карман, но я успела заметить, что на фотографии владелец документа запечатлен в форме. Значит, он из милиции! Да и внешне тот самый типаж: джинсы с китайского рынка, свитер «от бабушки», кроссовки с распродажи, подбородок кирпичом, волосы ежиком, в серых глазах блестит металл в диапазоне от стали до мельхиора – классический опер!