Светик, которую всегда выпускали «на разогрев», свое отработала и сидела в кресле, ожидая, когда кто-то закажет её в приват. Правда, сидеть ей было до завершения программы. Платить за возможность насладиться стриптизом в гордом одиночестве, но за двойную сумму, когда на сцене тебе покажут то же самое, но за стоимость входного билета, не собиралась даже братва, чьи карманы трещали от денег.

- Давай, переодевайся, - велела мне Светик. Усмехаясь, смотрела, как я натягиваю один за другим элементы костюма. Прокомментировала: - Да тут на полчаса только платье снимать. Заскучают наши мужички.

- Артур и Игорь вчера номер видели и одобрили, - я не собиралась вступать в пререкания. Слова вырвались сами собой.

- Ну, раз видели – тогда топай, - ухмыльнулась Светик, поманила пальцем вбежавшую в переодевалку девушку: - Выкладывай все на стол! И не вздумай крысячничать, как прошлый раз!

Что там случилось в прошлый раз, я уже не услышала. Потому как раздались первые аккорды марша, и я ступила на подиум.

Нет, меня не освистали. Но присутствующие в зале словно замерли от недоумения, когда на сцене очутилась я. Обряженная, в отличие от выступавших передо мной девушек, не в лёгкие развевающиеся тряпочки, а в свадебное платье, да еще и укутанная по пояс в фату.

Я приступила к исполнению номера, который, в принципе, мало чем отличался от того, каким ему суждено стать через два года.

Зрители, молча, терпели мою медлительность. Но, когда я уже в коротком платье подошла к пилону, послышался чей-то выкрик:

- Сколько можно тянуть кота за бубенцы?! Раздевайся быстрее!

К крикуну тотчас подошел охранник, но его вмешательство только подлило масла в огонь.

Я постаралась абстрагироваться от происходившего в зале, но музыка не заглушала криков недовольных мужчин.

Наконец, танец завершился. Я соскользнула с пилона и начала осторожно подходить к краю сцены. Нужно собрать вещи, делая вид, что ищу взглядом запропастившегося новобрачного. Нужно получить плату за танец. Плату, засовываемую в трусы и лифчик.

Налитые кровью глаза явно перебравшего, а может – перевозбудившегося незнамо с какого перепугу мужичка, прожигали меня насквозь.

- И это всё?! – заорал недовольный. – Лифон скидовай! Сиськи покаж!

Загоготали дружки неудовлетворенного зрелищем. Подержали:

- Показывай сиськи! Хотим видеть! Может, там у тебя в лифон вата набита!

Ко мне потянулись чьи-то руки. И не с намерением вручить честно заработанную денюжку, а собираясь своими силами поспособствовать «скидованию лифона», а может – и трусов.

Я сжалась в комок.

Я уже не хотела ни выступлений, ни денег. Главное, забрать то, во что мы с тётей Любой превратили её свадебное платье, и убежать со сцены. Что, впрочем, оказалось не просто. Поняв, что я задумала, кто-то умудрился сграбастать и фату, и низ юбки.

- Отдайте, - попросила я.

- Отдам, если сиськи покажешь! – гоготал завладевший частью платья.

Я надеялась, что мне на помощь придут или охранники, или Артур. Но никого из них не было. А может, я просто никого не увидела сквозь выступившие слёзы.

– Ты что, не насмотрелся еще?! – раздался чей-то мужской грубый голос. – Так сейчас другие выйдут! Удовлетворят твою тягу к пракрасному! Отдай девчонке её тряпье!

Я задохнулась от возмущения, услышав, как назвали мой «сценический костюм». Но возмущаться и возражать было некогда.

Увидев, как у моих ног упала юбка и фата, подхватила и начала собирать оставшееся. Услышала приказ всё того же мужчины:

- И не забудь расплатиться!

- Так она ж не подойдет! – возразил недавний захватчик юбки.

- А ты в следующий раз веди себя, как человек, а не как быдло неотесанное, - увещевал мой защитник. – Сейчас можешь на сцену бросить, что там у тебя в карманах завалялось. Она соберет, - я поняла, что мужчина обращается ко мне: - Ведь соберешь? Не побрезгуешь?