– Андрей, принцип движения такой: посмотрел в ночной прицел – чисто, продвинулся вперед, опять посмотрел – вперед. Только так! Любая опасность – стой, сигнал. Ясно?

– Так точно, – ответил старший дозора.

– Не забывай – маршрут выбираешь так, чтобы луна не слепила глаза.

– Понятно, товарищ лейтенант.

Передохнув, я посмотрел на Мухаметзянова.

– Виль, вчера со Славой сработали нормально, а вот почему – нормально, кто ответит?

В палатке повисла тишина.

– Материал не знаете, товарищи разведчики. Нормально потому, что не вляпались «духам». Надеюсь, понятно?

– Так точно, – хором ответили бойцы.

– На этот раз ситуация опасней – заглянем к «духам» в кишлак, а вот насколько глубоко и серьезно, сориентируемся по обстановке, но задача захвата «языка» остается главной. Сегодня, Виль, работаешь старшим группы обеспечения. Твоя задача – прикрыть группу захвата до ее ухода к боевому охранению. Поддержишь Сафарова и Баравкова на всех этапах задачи.

– Есть.

С Мухаметзяновым хорошо работалось, он быстро соображал, знал, что от него требовалось, не задавал лишних вопросов.

– Хорошо. Прокопенко?

– Я.

– Действовал молодцом, дозор не терял, держал на зрительной связи, – похвалил я разведчика.

Задача ведущего группы следовать за дозором и ни в коем случае не терять его из виду, фиксировать сигналы и реагировать на них в установленном порядке.

– Сегодня отпусти дозор подальше, но не теряй, ночь, вероятно, будет светлее и видимость лучше. Если Мухаметзянов и Ксендиков столкнутся с противником, прикрой огнем, пока дозор выходит на новый маршрут, но от меня со связистом не отставать. С этим понятно?

– Понятно.

Связисту, прикрепленному к группе, задачу ставлю отдельно, она специфична и других разведчиков не касается.

– Сергей, – обращаюсь к заместителю, – с Баравковым работаешь в захвате. С Геной еще поработайте, чтобы было тихо, быстро и без писка. Если «облом» – в сторону, я с Гапоненко прикрою. Это тоже понятно?

– П-предельно, товарищ лейтенант.

Я посмотрел на Гену, не прикалывает ли меня? Глаза сержанта смотрели преданно и верно: пошутить он любил, посмеяться тоже, но игривость настроения перед опасной работой была неуместной.

– Хм, ну, ладно.

Гена потупился, понимая некорректность легкого настроения. Я проинструктировал группу обеспечения, на которую возложил не менее серьезные обязанности.

– Нищенко, – показываю сержанту кулак, – ты понял?

– Так точно, товарищ лейтенант, – кивнул командир отделения.

– Игорь, с тобой Фетисов, Архипов, Сокуров. Задача – все видеть и держать на контроле все этапы работы. В случае огневого контакта с противником, обеспечить выход из боя. Особое внимание – тыл. У всех четверых головы должны крутиться на 720 градусов, не позвольте «духам» «пристроиться» с тыла. Понятно?

– Так точно.

– Ивонин!

– Я!

– С тобой Гапоненко, Яруков, Пальцев. Задача: работать по ведению разведки, в случае огневого контакта с противником обеспечить эвакуацию раненых и убитых, контролировать ситуацию и никого не оставить в бою. Надо показывать, как вводить промедол?

– Никак нет.

– Взять у санинструктора бинты и жгуты.

– Есть, товарищ лейтенант, «Таблетка» получил.

– Пальцев, вводная установка: у Гапоненко пулевое ранение в предплечье правой руки. Действуй!

– У меня жгута с собой нет, товарищ лейтенант, – заморгал глазами рыжий здоровяк.

– Пальцев, – заорал на него, – у Гапоненко ранение в предплечье правой руки!!!

Суетясь, ефрейтор вскочил, пытаясь куда-то бежать, потом сообразил, что делает что-то не то, выдернул брючный ремень, опрокинул Гапоненко на кровать и перетянул ремнем предплечье руки условного раненого.