– Насколько мне известно, там используется какой-то диалект румынского.

– Вы говорите на нем?

– Увы, сударыня, с румынским языком я знаком лишь поверхностно. Вам необходимо что-то перевести? Я знаю нескольких весьма достойных специалистов, стоит только написать им…

– Нет-нет, – поспешно сказала Ирен, – не надо специалистов. Я только хотела узнать… Скажите, а много ли в румынском языке заимствованных слов?

– Равно как и в других языках. Разумеется, это латынь, кроме того, греческий, а также русский, еще французский и немецкий…

– Быть может… быть может, вы знаете… Есть ли какое-то слово в тамошнем языке, которое было бы созвучно английскому слову «ванна»?

Ван Хельсинг удивленно поднял брови.

– Боюсь, что никакое… разве что… постойте… – Он потер переносицу. – Паром. Да-да, некое отдаленное созвучие имеется…

Ирен вздохнула. Вряд ли граф имел в виду именно это… А если так – боже правый, какой оригинальный вампир!..

Последний вечер осени был сырым и промозглым. Дул северо-западный ветер, так и норовя забраться за шиворот и в рукава пальто, с неба непрестанно сыпался не то мгновенно тающий снег, не то мелкий дождь. В такую погоду легче всего впасть в грех уныния.

Карета петляла по уайтчепелским переулкам, узким и похожим один на другой. Мелькала бесконечная череда домов, из-за дождя и сумерек казалось, что с них стекает грязная серая краска. Дориан Грей, вглядевшись в стрелки часов и подсчитав оставшееся до назначенной встречи время, высунулся в окно и приказал вознице ехать быстрее, тот стегнул кнутом по лошадиным бокам.

Сюда, в Ист-Энд, Грей наведывался частенько, как и в былые годы. В молодости он стремился познать все, и самого себя в том числе, набраться впечатлений и разнообразить опыт. Теперь же он и сам не знал, что потерял и чего никак не может найти среди убогих домишек и грязных прохожих. Чтобы не видеть унылый пейзаж, Грей плотно зажмурился и принялся мысленно декламировать из Данте: «…облагородить душу поклонением красоте». Вскоре незаметно для себя он задремал, а когда вновь открыл глаза, за окном кареты уже проплывал пышный неоготический фасад Черинг-Кросс. Небо затянули тяжелые свинцовые тучи, дождь усилился. Менее чем через две четверти часа Дориан Грей уже был на месте.

Магазин, принадлежавший семейству Локхедов уже пятое поколение, располагался на Олд-Бонд-стрит в ряду прочих богатых антикварных лавок. Переступив порог, посетители словно попадали в пещеру Али-Бабы и сорока разбойников: старинные книги и картины на кирпичных стенах, полированные зеркала и вычурные подсвечники, статуэтки и курильницы, дамские безделушки и посуда. Все это разнообразие освещалось мягким сиянием масляных ламп и сверкало. Владельцу не составляло труда обеспечить более современное освещение, но это означало пожертвовать неповторимым уютом магазина, что, разумеется, было неприемлемо. В магазине мистера Джейкоба Локхеда посетители искали не только вещи, но и – что было куда важнее – ощущения.

– Сюда, мистер Грей, проходите, – сказал антиквар, представительный мужчина с едва тронутыми сединой висками, открывая дверь, столь искусно запрятанную в стене, что различить ее мог лишь человек с орлиным зрением.

Дориан Грей жестом велел слуге ждать его на улице, а сам последовал за хозяином магазина за потайную дверь, вниз по ступенькам, ведущим в святая святых самого влиятельного лондонского антиквара.

Коллекционирование – невинная страсть джентльмена, хобби, временами дорогое, но замечательно подчеркивающее характер обладателя коллекции, будь то курительные трубки, полотна великих живописцев или сокровища империй, познавших свой золотой век и пришедших в упадок задолго до рождения Христа. Ценность их была невероятна: ведь, помимо драгоценных материалов и мастерства художников, они несли на себе еще и печать времени. А каждый уважающий себя коллекционер непременно рано или поздно переступал порог магазина мистера Локхеда, наследника старинной династии антикваров и лучшего эксперта по древним реликвиям. Его ценили не только за глубокие познания, но и за особое умение ладить с кем угодно, за удивительную способность отыскивать и предлагать вещи прекрасные, уникальные и идеально соответствующие настроениям клиентов.