– Крепитесь, друг мой. Пусть вас согревает мысль, что мои коллеги из Музея естественной истории охотно заложили бы душу ради возможности столь тесного общения с представителем иного разумного вида.

– И горько бы разочаровались, – язвительно произнес Джонатан. – Если, конечно, их не интересуют последние сплетни светского общества и новинки моды на Стрэнде.

Ранним утром движение на Вествик-гарденс-стрит было не слишком оживленным, но едва Джонатан поднял руку, перед ним словно из ниоткуда соткался кэб.

– А вы, профессор, куда направляетесь?

– Я должен представить лорду Гамильтону отчет о проделанной работе, – сказал Ван Хельсинг, садясь в экипаж. – Вы присоединитесь?

– Пройдусь пешком до подземки, – покачал головой Джонатан. Ван Хельсинг коснулся рукой края шляпы, прощаясь, и назвал кучеру адрес Британского музея.

Кэб свернул за угол и влился в общий поток. Распогодилось, и профессор невольно залюбовался городом. Некоторые дома и витрины магазинов уже начали украшать к Рождеству, полицейские важно позировали на их фоне. Обычное лондонское утро, и почтенная публика даже не задумывается, что ночью город сбрасывает маску респектабельности, показывая истинное лицо.

Карета замедлила движение: на перекрестке пытались разъехаться два омнибуса. Неуклюжие, как левиафаны, они собрали вокруг себя другие экипажи и кучку зевак. В толпе мелькнула физиономия типичного пройдохи, и Ван Хельсинг усмехнулся: в скором времени парочка прохожих лишится кошельков, часов и портсигаров.

Кэб качнуло, когда кучер направил его в переулок, чтобы объехать затор. Менее чем через четверть часа они остановились возле музея, и Ван Хельсинг с ловкостью двадцатилетнего юноши спрыгнул на землю.

– Прекрасная погода, сэр, не так ли, – услышал он приглушенный голос кучера. – Очень английская.

– Да, – отозвался Ван Хельсинг, рассеянно шаря по карманам пальто в поисках мелочи, чтобы расплатиться. Его внимание привлекла элегантная коляска, остановившаяся поодаль. Секунду спустя лорд Дарнем уже подавал руку поочередно двум дамам, прибывшим с ним. Одна, с лошадиным лицом, была профессору незнакома, а вот вторая… Модного кроя пальто облегало ее стройную фигуру, на лице то и дело вспыхивала улыбка. Было совершенно очевидно, что Ирен Адлер, в отличие от другой дамы, наслаждается показавшимся из-за облаков солнцем, да и компания лорда Дарнема не кажется ей неприятной.

Ван Хельсинг вложил несколько шиллингов в раскрытую ладонь кучера, и тот не глядя сунул их в карман. Его лицо, замотанное в шарф грубой вязки, было обращено к вновь прибывшим. В глазах загорелся странный желтый огонек, из-под шарфа послышалось несколько слов на французском языке.

– Что вы сказали? – переспросил профессор, решив, что кучер обращается к нему.

– Я говорю, эта женщина меня преследует, – ответил кучер и весело добавил: – Полно, «мистер Андерсон», неужели вы меня не узнали в этом маскарадном костюме? – Он хихикнул и подмигнул Ван Хельсингу.

– Эрик? – сказал тот с удивлением в голосе. – Ах да, вы же на работе.

– Истинно так, сэр-р, – кивнул в ответ бывший Призрак Оперы, нарочито грассируя.

– Профессор! – лорд Дарнем окликнул Ван Хельсинга, приветственно помахал рукой и сказал что-то своим спутницам.

– Я буду поблизости, – сообщил Эрик. – Во сколько вас забрать?

– Право, затрудняюсь ответить. Наверное, двух часов мне хватит, чтобы закончить все дела.

Эрик погладил свою лошадь по морде и кивнул.

– Вы знакомы с мисс Адлер? – спросил Ван Хельсинг.

– Еще чего, – буркнул Эрик и поспешно занял свое место на козлах.

Минутой спустя состоялось знакомство профессора и драгоценной супруги лорда Дарнема, после чего вся компания направилась к входу в музей.