На последних словах Алесса понизила голос до еле слышимого, почти интимного шёпота. За какие-то доли секунды девушка преобразилась. Из глупенькой эльтонийки, которую чуть было не поимели на парковке, она вдруг превратилась в женщину-загадку.

В этот момент до меня с кристальной ясностью дошло, что весь этот странный разговор и полёт во флаере — тщательно спланированная акция. Всё делалось исключительно ради того, чтобы я взялся за дело. Готов поспорить на всё что угодно, что ещё в «Золотом веке» Алесса прекрасно знала, кто я. Да и словосочетание «политическая проституция» никак не подходит молоденькой эльтонийке… будь она трижды студенткой юридического. Если и было в этой жизни что-то, способное меня зацепить по-настоящему, то это разгадывание тайн.

Любопытно, всё же с какого места началась игра? На парковке Алесса определённо испытывала страх, такую реакцию не подделаешь… Скорее всего, она подкарауливала меня в баре. Возможно, даже планировала подойти, но жаждущая развлечений соотечественница спутала ей карты. Как итог, Алесса решила выйти на свежий воздух, чтобы перехватить меня у флаера, но её спутник с поправкой на внешность девушки всё понял неверно.

— Хм-м-м-м… — сказал я, делая вид, что раздумываю. — У меня слишком много клиентов на ближайшие пару месяцев...

— Это клиент с Карридо, и он не заслуживает наказания. Эрик, если ты откажешься, то его осудят на мучительную казнь! — выпалила Алесса, не мигая. Она пошла ва-банк.

Какое поразительное совпадение… Ещё утром Бен мне предлагал взглянуть на дело преступника с Карридо за двадцать тысяч крекеров.

— И какое же дело студентке, — я выделил слово с нажимом, — до преступника? И откуда ты знаешь, что он не заслуживает наказания?

— Мне поручили курсовую. — Собеседница пожала плечами. — Я выяснила, что мужчину осудили по «финансовому эквиваленту». Не мне тебе рассказывать, что это значит.

К сожалению, я знал. Финансовый эквивалент преступления — это пережиток докосмической эпохи, когда жизнь гуманоида оценивалась слитками золота. Жизнь взрослого работоспособного гражданина — двадцать слитков, ребёнка — пятнадцать, старика, не способного дать обществу практически ничего — шесть. Вор, ограбивший банк, по тяжести степени преступления, а, следовательно, и по наказанию, приравнивался к серийному убийце.

— Это же бред… — хмурясь, пробормотал я.

— Бред.

В помещении наступила вязкая, почти ощутимая тишина. От волнения на висках Алессы проступила испарина, а её щёки раскраснелись. Похоже, это дело было ей действительно очень важно. Настолько, что она даже решилась обратиться к знаменитому Эрику Вейссу, хотя, судя по предыдущим репликам, изначально к «чистокровному эльтонийцу» она была настроена враждебно.

— Ладно, я посмотрю дело, — внезапно для себя озвучил решение, и в этот же момент плечи гостьи расслабились, а тишину прервало характерное громкое урчание.

Гостья смущённо дотронулась до живота и отвела взгляд.

— Прошу прощения, я сегодня не ужинала.

— Ничего страшного, у нас тут недалеко есть небольшая кухня для тех, кто настолько занят, что не может спуститься в ресторан. Я сейчас что-нибудь принесу. Располагайся.

Алесса благодарно кивнула.

Я вышел из кабинета, одновременно пропуская робота-чистильщика в помещение, и, не теряя времени, набрал номер Шарлен. Полупрозрачная голограмма тут же соткалась в воздухе и зависла передо мной, пока я уверенно шёл по коридору.

— Привет, Эрик, — хмуро буркнула моя подопечная, практически сразу приняв вызов. — Ты когда дома появишься? Я пришла, а тебя нет и нет…

Судя по одежде, она ещё не ложилась спать.