— «Должна понимать» что? Что эльтонийки покидают родную планету, только чтобы найти себе донора спермы?! Что сама напросилась на приставания того бугая? Если бы по-настоящему не хотела интима, то должна была сидеть на Эльтоне?! Да как же мне надоели самоуверенные мужчины! Ещё бы хайду[3] предложил…

— Эй, эй! — Я щёлкнул пальцами перед лицом девушки, одновременно вручая чашку кофе. — Алесса, я тебя ни в чём не обвиняю. Просто уточнил. Если ты не заметила, то я вообще-то тоже эльтониец. Не хочешь объяснять — не объясняй, вот только не надо меня равнять со всеми!

Девушка раздражённо фыркнула, но кружку приняла и прошла к дивану.

— Вот именно. — Она окинула меня сощуренным взглядом с головы до ног. — Ты чистокровный эльтониец, счастливчик, которому повезло родиться мужчиной с правильной внешностью на планете, где официально рождаются одни лишь девочки. Ни за что не поверю, что ты не рад сложившейся ситуации. Столько женщин вокруг, и любая была бы рада переспать с тобой — только помани!

— Любая, но не ты, — иронично протянул, указывая на ошибку в логике гостьи.

— Я… — Алесса сбилась. Мне показалось, она хотела сказать какое-то слово, но в последний момент передумала — … другая. Неправильная, наверное.

Я хмыкнул.

— Ты знаешь, что абсолютно каждый гуманоид считает себя особенным?

Алесса дёрнулась, чтобы возразить, но неожиданно нахмурилась и промолчала.

— У каждого есть свои привычки, багаж знаний и уникальный жизненный опыт, что в сочетании делает нас в некоторых аспектах действительно исключительными. Это нормально. Но вот что совершенно ненормально — это считать себя неправильным.

Алесса еле заметно поморщилась, повела плечом, явно раздумывая, но в итоге кивнула, бросив пристальный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Я взял вторую кружку с кофе и сел в кресло напротив:

— Что касается твоего высказывания, то я считаю, что эльтонийки в большинстве своём ведут себя слишком вызывающе. К сожалению, из-за этого страдает меньшинство.

— То есть ты себя относишь к меньшинству? — Теперь уже Алесса удивлённо-насмешливо выгнула красивую бровь дугой.

Вопрос оказался… сложным. В принципе, я всегда был уверен, что более чем способен контролировать низменные желания тела, но именно эта девушка вызывала крайне смешанные чувства. Если бы не ситуация в лифте, я бы с лёгкостью сказал, что к сексу отношусь весьма спокойно. В конце концов, пара лет без женщины вообще далась мне легко, но… швархов ежевичный аромат соблазнительным фантомом плыл в воздухе, и я бы соврал, если бы сказал, что сама девушка в рубашке размера оверсайз и драных джинсах смотрелась несексуально. Скорее, наоборот, дурацкая мешковатая клетчатая ткань будила воображение.

Мой ответ был Алессе настолько важен, что она даже подалась вперёд. Зрачки в фиолетовых глазах расшились, губы чуть приоткрылись, а жилка на шее часто-часто пульсировала.

«А ведь я ей тоже нравлюсь… но она старательно пытается это скрыть».

— Неважно, к какой прослойке общества я себя отношу, — произнёс, тщательно взвешивая слова. Впервые за долгое время я вдруг почувствовал, что беседа напоминает минное поле. Шварх, даже в зале суда такое было со мной очень давно! — Важно то, что любой представитель нашей расы вполне способен держать себя в руках и думать головой, а не тем, что ниже пояса.

— А как же стандартное обоснование, что у чистокровных эльтониек ярко выраженные доминантные гены, благодаря которым рождаются лишь девочки? — с неприкрытым сарказмом переспросила гостья. — Мы таким способом просто ищем себе мужчину для продления рода, ведь на Эльтоне их практически нет. Когда видим хоть сколько-то подходящего самца, нам просто «сносит крышу», сама природа требует спариться, чтобы раса не вымерла.