* * *

На лужайке в двух шагах от входа в зимний сад разыгралась драма. Похожий на Анубиса коренастый инопланетник в пурпурном комбинезоне трепал зубами за воротник девчонку лет пятнадцати, а её подружку держал поперёк туловища подмышкой. Девицы дёргались как марионетки и истошно визжали, тщетно пытаясь освободиться. Рядом валялись перекусанные стеки для верховой езды. На скамейке лежала небрежно брошенная книга. По всему выходило, что девчонки чем-то раздразнили мирного отдыхающего в зимнем саду торговца из системы Большой Пёс, и тот чуть не придушил глупышек как синичек. Обычно спокойные канисы, как называли себя сирианцы, очень остро реагировали на любые шутки о несвободе. Двести лет рабства под пятой соседей с Ориона, закончившиеся кровопролитной реконкистой, сделали мирных существ нетерпимыми к малейшим намёкам на рабское прошлое своей расы.

– Отпустите щенков, мистер. Найдите себе равного противника, – окликнул кто-то каниса, и его спину обожгла резкая боль.

Сирианец выпустил из рук перепуганных девчонок, тут же забившихся в кусты, и, повернул свою голову, удивительно похожую на волчью, переключая своё внимание на нового врага. Лицо, а вернее морду, заросшую коротким светло-коричневым мехом, пересекали два свежих рубца. Невысокая молодая женщина не впечатлила псиглавца, зато энергохлыст, который она держала в руке, вызвал новую вспышку ярости. Раскатистый рёв отразился от купола мощным эхом и загнал девчонок на вершину соседнего дерева.

– Не шумите, мистер. Здесь зона отдыха, и громкие звуки запрещены, – произнесла охранница, указывая на знак, висевший справа от неё. Рык не произвёл на майора особого впечатления. Возмущённый сирианец разразился яростным лаем, кляня родню Эйланы до самого первопредка, и перешёл в наступление. «Миротворец» встретил каниса чувствительным разрядом и заставил отступить.

– Пожалуйста, успокойтесь, мистер. Никто не желает вам зла, – спокойно проговорила майор, выписывая хлыстом восьмёрки, вынуждающие псиглавца держаться от охранницы на безопасном расстоянии. – Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло.

– Меня оскорбили, – пролаял сирианец, потирая обожжённое плечо. – Я сидел на этой лавочке и читал книгу. Минут пятнадцать назад пришли три человека: две самочки и молодой самец. Самочки за что-то ругали щенка и называли грязным рабом. В моем присутствии они достали эту мерзость и несколько раз ударили самца.

Он с ненавистью пнул обломки стека.

– Это вопиющий факт, сэр, – согласилась Смитерс, опуская своё оружие. – Я прослежу, чтобы виновные получили достойное наказание.

– Я объяснил самочкам, что недопустимо так обращаться с представителями своей расы, но меня не послушали, – продолжал рассказ псиглавец, машинально прикасаясь к рубцам на морде. Его хриплый голос периодически срывался на лай. – Меня тоже хлестнули этой дрянью, назвали котом-мутантом, и велели топать в свою конуру на цепь. Меня благородного каниса из рода Лупусов, котом… В общем, я не сдержался и проучил невеж.

– Отлично понимаю ваши чувства, сэр, – поддакнула охранница и, оглядывая окрестные кусты, спросила. – Мистер Лупус, не подскажите, куда делся самец, о котором вы говорили? Я вижу самочек, а больше никого.

Канис повёл носом и уверенно указал на скорчившегося под хвойным кустом щуплого блондинчика.

– Вот эта жертва жестокости глупых самочек, – объявил сирианец и, услышав жалобный всхлип девчонок, миролюбиво уточнил. – Похоже, у меня проблемы, мэм?

– Думаю, вы отделаетесь штрафом за помятые цветы, – решила Эйлана, взвесив все за и против. – Опустите пять галактов