Чичагов добивался укрепления дисциплины и порядка на флоте, ограничения произвола офицеров по отношению к своим подчиненным. Было запрещено подвергать телесным наказаниям штурманских помощников унтер-офицерского чина и заковывать матросов в кандалы.

В 1804 году по представлению Чичагова была утверждена новая, более удобная, форма одежды для моряков. Вместо шпаг ввели кортики, надолго ставшие атрибутом формы российских моряков. Он требовал, чтобы морскую форму носили только моряки, не нарушая ее. Для развития флота требовалось много средств. 9 (21) декабря 1803 года Адмиралтейств-коллегия заслушала сообщение Чичагова о создании Фонда морского департамента, который облегчал бы процедуру получения средств для срочных расходов. Он стремился упростить вопросы снабжения флота и при этом всемерно экономить средства.

Это лишь отдельные примеры того, что было сделано Чичаговым на благо российского флота, на благо Отечества, честью которого он всегда дорожил. Оценивая вклад П.В. Чичагова в развитие российского флота, внук адмирала Леонид Михайлович Чичагов писал: «Русский флот переродился при нем; техника развилась, и силы наши увеличились. Было образовано Министерство (морских сил. – В.Ю.); устроены порты, эллинги[46], словом, за несколько лет нельзя было узнать ни моряков, ни наших кораблей. Хищения прекратились; но, естественно, число врагов увеличилось в несколько раз»[47]. По словам П. Бартенева, издавшего в 1881 году «Архив князя Воронцова», «Чичагов – лицо необыкновенно любопытное. В преданиях наших старых моряков имя его ценится очень высоко. Утверждают, что все лучшее заведено в нашем флоте Чичаговым»[48].

По мере повышения статуса Павла Васильевича в правительственном аппарате и роста его материального состояния расширялся и круг общения его семьи. Чичаговы жили в старинном доме на Васильевском острове, на набережной лейтенанта Шмидта, 37, который до них принадлежал отцу Павла Васильевича. В первые годы своего пребывания в Петербурге чета Чичаговых поддерживала отношения преимущественно с англичанами, в частности с семьей предпринимателя Чарльза Гаскойна, наладившего производство в России карровских корабельных пушек, с жившей по соседству семьей адмирала С.К. Грейга, с архитектором Камероном, докторами Роджерсоном, Лейтоном, Крейтоном. В дальнейшем дом Чичаговых превратился в один из центров светской и политической жизни Петербурга, куда стремились попасть русские и иностранные дипломаты. С 1805 года Елизавета Карловна Чичагова стала бывать при дворе императора.

Жена русского адмирала оставалась «до мозга костей англичанкой». Ее любили друзья и уважали коллеги мужа за добрый нрав и твердый характер, ее принимали при императорском дворе и в 1809 году наградили дамским крестом ордена

Святой Великомученицы Екатерины[49]. Она заслужила эту награду. Вся ее жизнь с Павлом Васильевичем была поистине подвигом любящей жены, добродетельной матери и верного друга, готового разделить с ним любые невзгоды, вплоть до самопожертвования ради любимого человека и ее новой родины – России.

В 1800–1807 годах в семье Чичаговых родились три дочери – Аделаида или Адель (1800), Юлия (1803) и Екатерина (1806).

Осенью 1805 года доктор Роджерсон писал С.Р. Воронцову о Чичаговых: «…он смягчился, стал более гибким и хорош во всех отношениях, хорошо исполняет свои должностные обязанности, она, наконец, здесь натурализовалась и настолько в согласии со страной, что случись ей неожиданно вернуться жить в Англию, она будет отирать слезы»[50].

Адмирал Чичагов, по-видимому, мог бы больше сделать для России, если бы не отвлекала его, как государственного деятеля, череда войн, которые вела Россия и на море, и на суше. Российским флотам пришлось вступить в бой на всех военно-морских театрах. Чичагов немало сделал для того, чтобы русские флоты и флотилии успешно отразили натиск со всех сторон. Однако в вопросах стратегии Александр I имел свою позицию, и не все предложения Чичагова претворялись в жизнь.