– Здравствуйте, Павел Петрович, – на экране перед адмиралом Дессе возникло красивое женское лицо. Глаза Доминики Кантор, цвета штормового моря, смотрели с лёгкой усмешкой, а на губах играла едва заметная улыбка. Несмотря на усталость и напряжение боя, вице-адмирал выглядела великолепно. Её иссиня-чёрные волосы были стянуты в аккуратный пучок, а точёные скулы подчёркивали благородство и решительность её облика.

– Кажется, я со своими мадьярами подоспела как раз вовремя, – продолжила она, бросив быстрый взгляд на тактическую карту, где схема боя разворачивалась в реальном времени. Алые и зелёные точки кораблей кружили в смертельном танце, то и дело вспыхивая при попаданиях.

Павел Петрович не сразу нашёлся с ответом. Он смотрел на Доминику, и в его груди боролись противоречивые чувства – радость от её появления, облегчение, что помощь пришла в самый критический момент. Но вместе с тем и раздражение, даже гнев от её своевольного решения нарушить приказ.

– Приветствую вас, вице-адмирал Кантор! – наконец воскликнул старик, безуспешно стараясь сдержать нахлынувшие на него в этот момент эмоции. Голос его дрожал, а на скулах проступили желваки. Годы суровой службы научили Дессе держать себя в руках в любой ситуации, но сейчас получалось плохо. Слишком велико было напряжение боя, слишком неожиданным – появление Доминики.

– Не ожидал увидеть вас здесь, – продолжил адмирал, буравя Кантор тяжёлым взглядом. В его серых глазах полыхали молнии. – В который раз вы саботируете мой приказ! Однако, – он сделал глубокий вдох, – сейчас вы прибыли как никогда вовремя, отчего не будете наказаны за его невыполнение. По крайней мере, не сегодня.

Последние слова Дессе произнёс уже мягче, почти с нотками грустной усмешки. Жёсткие складки у его губ слегка разгладились. Как бы он ни был раздражён своеволием Доминики, сейчас её присутствие было настоящим подарком судьбы.

У Дессе были все причины строжиться на Доминику. И дело было не только в том, что чувства и особые отношения, которые когда-то связывали этих двух незаурядных людей, в последнее время угасали, по крайней мере со стороны Доминики. Она всё больше отдалялась, погружённая в череду бесконечных сражений. Страсть уступала место долгу, а на смену пылкости приходила холодная расчётливость.

Но куда больше Дессе раздражало постоянное манкирование вице-адмиралом прямых приказов командующего. Сам Павел Петрович, щепетильный и дотошный служака старой закалки, не привык к подобным выходкам. Железная дисциплина, чёткое исполнение распоряжений – эти принципы въелись в его плоть и кровь за десятилетия безупречной службы. И то, с какой лёгкостью Доминика позволяла себе пренебрегать его указаниями, задевало Дессе до глубины души. Никому другому старик подобных выходок не прощал. Лишь память о былых чувствах и уважение к боевым заслугам вице-адмирала удерживали его от жёстких дисциплинарных мер.

– Я знаю, что нарушила ваш приказ, – искренне призналась Доминика, глядя на командующего с подкупающей прямотой. Она обращалась к нему официально, на "вы", хотя ещё совсем недавно, наедине, они были на "ты". Но сейчас, приходилось соблюдать субординацию.

– Действительно, американцы снова активизировались в «Тавриде» и пытаются проникнуть в «Екатеринославскую», – продолжала она, указывая пальцем на голографическую карту пограничного сектора. – Именно для этого вы и отправили мою дивизию в рейд, чтобы купировать возможное вторжение. Я помню ваши чёткие инструкции, и уверяю – мои корабли были готовы выполнить их неукоснительно.

Доминика на секунду умолкла, подбирая слова. Её взгляд стал жёстче, а голос зазвучал с напором стали: