Но Джонс не желал напрасно жертвовать жизнями своих людей. В памяти вице-адмирала ещё были свежи горькие воспоминания о недавнем столкновении с контр-адмиралом Зубовым и его легендарной Гвардейской Эскадрой. Сейчас, против объединённых сил Дессе и Доминики, даже призрачных шансов на успех не было. Скрипнув зубами, Илайя отдал приказ своим подразделениям начать организованный отход из сектора битвы. Это был единственный шанс сохранить боеспособность остатков флота и переломить ход войны в дальнейшем.

Флот Илайи Джонса, непрерывно огрызаясь ответным огнём, стал отступать, теряя на каждой тысяче километров по несколько боевых вымпелов. Но, несмотря на все усилия Дессе и рвение Доминики, полного разгрома авангарда союзного флота не произошло. Дивизии Павла Петровича, измотанные долгим сражением и многочисленными повреждениями, уже не могли поддерживать прежний темп наступления.

Спустя некоторое время, отмеченное серией яростных, но скоротечных стычек, сражение затихло само собой, словно выдохшийся в приступе ярости зверь. Противоборствующие эскадры разошлись на безопасное расстояние. На пространстве меж ними остались лишь медленно остывающие обломки кораблей да мерцающие всполохи догорающего топлива. Командующие заняли выжидательную позицию, стараясь восстановить подбитые корабли и придать строю хоть какое-то подобие порядка…

Так, настороженно следя друг за другом, но не рискуя возобновлять смертельный танец, стороны простояли целые стандартные сутки. За это время ситуация в звёздной системе существенно изменилась. Баланс сил, ещё недавно склонявшийся на сторону Дессе, начал неумолимо смещаться в пользу его противников.

Первым тревожным сигналом стали многочисленные подпространственные вспышки на периферии сектора. Сперва редкие, они становились всё чаще и ярче, словно разгорающийся пожар. Затем из радужной ряби прыжковых тоннелей стали выныривать корабли – вначале по одному, затем десятками. Мощные линкоры и крейсера, ощетинившиеся орудийными башнями, в боевом порядке смыкали строй с остатками флотов Джонса и Круза. Это были основные силы Птолемея, спешащие на помощь своему авангарду.

Получив столь существенное подкрепление, вице-адмирал Джонс преисполнился мрачного торжества. Теперь численность союзного флота, собравшегося под командованием первого министра, превышала триста боевых вымпелов – поистине грозная армада, способная сломать любое сопротивление. Поражение Дессе казалось неминуемым.

Но и Павел Петрович, так сказать, не сидел сложа руки. К флоту "северян" также стекались малые боевые группы, рассредоточенные прежде по тыловым секторам и второстепенным звёздным системам Тульского Промышленного Пояса. Изначально расположенные в ключевых точках, дабы охранять сектор и препятствовать внезапным вторжениям, эти немногочисленные, но отборные эскадры получили долгожданный приказ покинуть свои координаты и спешить на соединение с главными силами…

Однако подлинным украшением этого ожившего космического полотна стала новоприбывшая эскадра из восемнадцати кораблей, появившаяся последней. Возглавлял эту эскадру ни кто иной, как контр-адмирал Васильков собственной персоной. Тот самый прославленный космофлотоводец, чьё мастерство и отвага давно стали легендой. Моряки и офицеры Дессе, завидев на экранах знакомый профиль моего флагмана, разразились ликующими криками. Ладно, я немного преувеличиваю, конечно, но в любом случае Павел Петрович, обычно сдержанный и суровый, не смог сдержать улыбки…

– Вот теперь я окончательно спокоен, – радостно приветствовал меня мой крестный, когда я ступил на борт его флагмана «Петр Великий». В просторной рубке управления царила атмосфера напряженного ожидания и готовности к решающей схватке. Офицеры склонились над мониторами тактических дисплеев, отслеживая малейшие изменения в диспозиции противника. В воздухе ощутимо витало предвкушение грядущего сражения.