–А вот бы меня куда-то на пару недель увезти, в какое-то имение, например. Оттуда я бы вернулась, хорошо разговаривая на русском и это ни у кого бы не вызывало лишних вопросов.

–А давай попросим императора, чтобы он отпустил тебя в Москву?

–Можно попробовать.

Император Всероссийский и императрица, папА и мамАн, навестили меня вдвоем, когда узнали, что я уже почти выздоровела. Я решила вопрос с Лизой Карамзиной и заговорила о поездке в Москву. На это Николай Павлович предложил мне ещё более заманчивый вариант: поездка на недавно построенном Императорском поезде до Екатеринослава, куда уже успели проложить железную дорогу. Со мной бы поехали наследник Александр и сестра Ольга. Мы бы заняли шикарные апартаменты самого императора. Я с радостью согласилась.

Глава 4. Семейное

На следующий день мой организм резко пошёл на поправку. Я, конечно, ещё не могла нормально разговаривать, объяснялась шёпотом. Зато поднялась с постели и первым делом испытала музыкальные инструменты. И рояль, и гитара были настроены превосходно. Во-первых, это были инструменты высшего качества. Во-вторых, не знаю, кто их настраивал, но это был мастер высочайшего класса. Да и подумать, разве для настройки инструментов царских дочерей позвали бы первого попавшегося халтурщика с улицы?

Весь день я то бренчала на гитаре в своей спальне, то выходила в гостиную и музицировала на фортепиано. Во время одного из таких импровизированных концертов явилась откуда-то сестрица Ольга, села напротив и недоуменно дослушала мелодию до конца. Я поймала себя на мысли, что играла мелодию романса XX века и для сестрицы эта музыка совершенно незнакома. Вот почему Ольга стала допытываться у меня, что это за мелодия и откуда я её знаю.

– Сама сочинила, пока валялась, – прошептала я и даже не покраснела. – Найди-ка мне нотную тетрадь, Я хочу записать!

– Ты что не помнишь, где у тебя лежат ноты? В секретере на второй полке!

– После болезни у меня бывают сильные провалы в памяти. Лекари об этом знает и обещает, что скоро всё наладится! Ты теперь тоже знаешь! Однако я не хотела бы, чтобы об этом знал бы кто-то ещё! Особенно папА! А ему донесут моментально! Я надеюсь, что ты не будешь впредь делать недоумённый вид, когда я что-то забуду или буду делать что-то не так. Наоборот, промолчишь и придёшь мне на помощь! Или даже подскажешь что-то, только увидев моё замешательство.

– Утром, когда ты спала, приходила маман. Заходила к тебе, постояла тихонько. Обещала сегодня снова зайти.

– А что ещё нового во дворце? В столице? в стране? В мире?

– Да так, ничего! Я занималась с учителями. А ты себя как чувствуешь? Может, пойдешь сегодня со мной на семейный обед?

– Пойду, пора выходить в люди!

Так я впервые прошлась по коридорам Зимнего дворца. Меня удивило, что на входе в наши с Олей покои стояли двое гвардейцев по стойке «смирно». А ещё удивило довольно оживленное движение по коридорам. Горничные, разная прислуга, придворные дамы и офицеры кланялись нам с Ольгой, когда мы проходили мимо них или шли им навстречу.

Вся царская семья была уже в сборе, за исключением самого императора и нас с Ольгой. Императрица (или моя маман, пора привыкать уже) пришла с камер-фрейлиной Юлией Барановой или в девичестве Адлерберг (это шепнула мне Ольга) , они о чем то тихо разговаривали. Наследник, или, по-местному, цесаревич, Александр беседовал с великой княжной Марией. Увидев нас с Олей, наши старшие брат с сестрой прервали беседу, улыбнулись нам. Маленькие наши братья сидели со своими воспитателями, среди которых выделялся симпатичный пожилой адмирал в ладно сидящем на нем новеньком морском мундире.