– Остановитесь, шериф! – угрожающе сказал он. – Робот – если вы хотите считать его таковым – был частью собственности моего дяди. Теперь это моя собственность. Я юрист. Я знаю свои права. Если вы тронете робота, я подам на вас в суд за преднамеренное уничтожение части моей собственности!

Служитель закона замер.

– Ну… э-э… – начал он снова, уже как-то неубедительно. – Но это совсем другое! Этот робот – движущееся, живое – нет, не живое – но в любом случае – э-э-э… это существо, и…

Он был слишком обескуражен внезапной сменой понятий, чтобы продолжать.

Том Линк улыбнулся. Я вдруг понял, что он очень умный молодой человек. Он спланировал эту ловушку!

– Верно, шериф, – быстро сказал он. – Этот робот – существо. Это не животное, потому что животные не разговаривают. Это человекоподобное существо. Поэтому, как и любой другой говорящий, мыслящий человек, он имеет право на судебное разбирательство.

Шериф попытался возразить, но Том вытолкал его, а вместе с ним и остальных людей.

– Если вы хотите продолжить судебное преследование Адама Линка, разумного робота, – сказал Том на прощание, – возвращайтесь с ордером на арест!

Том повернулся ко мне, когда мы остались наедине.

– Фух! – вытер он лоб. – Это было совсем близко!

Потом он чуть усмехнулся, вспомнив, наверняка, полное замешательства выражение лица шерифа в последний момент. Я тоже усмехнулся про себя. Это свойство интеллекта – будь то человеческое или металлическое тело – видеть юмор в том, что выглядит нелепо.

Однако я все еще был немного озадачен.

– Скажи мне, Том Линк, – спросил я, – почему ты так решительно встал на мою сторону? Все остальные, кроме вашего дяди, ненавидели и боялись меня с первого взгляда.

Вместо ответа Том порылся в личном столе своего дяди. Наконец он достал какой-то документ и дал мне его прочитать. Я не совсем понимал сложный юридический язык, но несколько раз заметил слово "гражданин".

Том объяснил.

– Мой дядя, если бы он не умер так некстати, был полон решимости сделать тебя гражданином, Адам Линк, как ты знаешь. Он начал заниматься вопросами юридических документов, подтверждающих твое "рождение", образование и законный статус. Он долго переписывался со мной по этим вопросам. Еще через месяц я должен был приехать сюда, чтобы завершить переговоры.

Я вспомнил неоднократные высказывания доктора Линка о том, что я не просто робот, металлический человек. Я был жизнью, я был мыслящим существом, таким же человекоподобным, как и все, кто облечен в плоть и кровь. Он обучал меня, воспитывал со всей любовью, терпением и искренним чувством родной матери к собственному ребенку.

И вот теперь, при мысли о моем создателе, во мне возникла печаль, боль. Я чувствовал себя так же, как в тот день, когда обнаружил его мертвым, когда солнечный свет показался мне внезапно потускневшим. Вы, читающие, возможно, цинично улыбнетесь, но мои "эмоции", как я верю, реальны и глубоки. Жизнь – это, по сути, разум. У меня есть разум.

– Он был хорошим человеком, – сказал я. – А ты, Том, ты мой друг!

Он тепло улыбнулся и положил руку на мое блестящее, жесткое плечо.

– Я твой кузен! – просто ответил он. – Кровь гуще воды, знаешь ли!

Никакой игры слов не было, я знал это. Могу лишь сказать, что более благородного выражения я никогда не слышал. Пятью простыми словами он показал мне, что принимает меня как своего собрата. Такие мужчины, как Том, встречаются редко. Они из тех, кто, получив власть, правит мудро и хорошо. Но неизменно они оказываются как раз теми, у кого власти мало. Временами я удивлялся этому… но не стоит отвлекаться от настоящего повествования.