Я увидел вопрос на его юном лице.

– Да, я умный, – сказал я, перейдя на сиплый шепот, чтобы никто больше не услышал.

Он вздрогнул, потом мило улыбнулся.

– Окей, – сказал он, и я знаю, что он поверил.

Он начал что-то лихорадочно строчить в блокноте.

После официального оглашения обвинения судебный исполнитель отвел меня в камеру и запер. Том ободряюще улыбнулся, но когда он ушел, я вдруг почувствовал себя одиноким, загнанным в угол врагами. У вас, людей, никогда не бывает такого чувства. Разве что, может быть, вы шпион, пойманный вражеской стороной. Но даже в этом случае ты знаешь, что умираешь за правое дело, по своей воле. Но меня обрекают – правильнее сказать, истребляют – лишь за то, что меня просто не понимают.

Я был в некотором недоумении, и мысли мои были, безусловно, из тех, что называют раздумьями. Правильно ли поступил Том? Понимал ли он, как туго закрутятся вокруг меня путы закона? Как когда-то он сомневался во мне, так и теперь я сомневался в нем, но с меньшим основанием. Он уже не был для меня той неизвестной величиной, которой я представлялся ему.

Через час Том появился снова, размахивая бумагой. Судебные чиновники были рядом с ним и громко спорили. Он обратился к ним.

– Хабеас корпус1! – спокойно произнес он. – Вы предъявили обвинение Адаму Линку, независимо от того, имеет ли он тело робота или слона. Этот ордер Хабеас Корпус освобождает Адама Линка до суда. Я знаю закон. Освободите его!

Судебный пристав начал горячо спорить. Я переваривал услышанное медленно и тщательно. То есть медленно для моего ума. Не более чем через секунду я ухватился за прутья двери своей камеры и одним сильным рывком отворил ее. Раздался жуткий скрежет металла. Сломанный замок грохнулся на каменный пол. Я выскочил наружу.

– Мне не нравится сидеть в клетке, – сказал я. – Мы можем идти, Том?

Боюсь, мой импульсивный поступок был ошибкой. Я понял это по лицу Тома. Я продемонстрировал свою огромную силу, силу мощной машины. Это могло только усилить страх передо мной. Все чиновники побледнели и попятились назад, возможно, представив, как легко я смогу размозжить им черепа одним ударом своих стальных рук.

А это было именно то, что они должны были бы подумать обо мне в последнюю очередь. Они должны оценить мой ум и способность служить человечеству. Для этого доктор Линк и создал меня. И именно этой цели я посвятил себя, причем совершенно самостоятельно, несколько месяцев назад. Когда меня примут как собрата по разуму – ведь монстр я только внешне – я смогу показать свою истинную ценность. Я, Адам Линк, был первым из разумных роботов, способных служить цивилизации как объединенные разум и машина.

Да, это была глупая ошибка. Постановление Хабеас Корпус освободило бы меня в любом случае, если бы я дал Тому немного времени. Как я теперь осознаю, я проявил неуверенность и нетерпение. Я не могу понять странные и извилистые способы, которыми вы, люди, пользуетесь. Мне еще многое предстоит узнать о цивилизации. Очень многое.

Том не стал делать мне замечание, однако, взяв меня за руку, вывел из тюрьмы. Чиновники ошарашено переглядывались. Том внес залог и получил бумагу о том, что я нахожусь под его опекой.

В дальнейшем, до начала судебных слушаний, я ездил с Томом по городу. Он часто наведывался в банк, который занимался оформлением наследства доктора Линка. Он брал меня с собой в публичную библиотеку, когда искал информацию в увесистых книгах по своей профессии. Часто он просто вел меня по улице. Мы внимательно следили за реакцией толпы. Как говорил Том, сможем ли мы склонить общественное мнение на свою сторону в предстоящей битве за мой статус в человеческом обществе?