– Мы же не в девятнадцатом веке, – замечал француз, и между его бровей залегала складка скрытого недоброжелательства.

– А как вам нравится десять тысяч долларов за слона, льва или носорога, – вставлял китаец, но его будто не слышали. – И триста долларов в сутки отель, то есть соломенный сарай.

Англичанин, раскуривая сигару, хранил молчание, глядя поверх голов компаньонов на орнаменты развешанных на стенах хижины домотканых ковров.

Выпив коньяку, понюхав дольку лимона, русский, аккуратно подбирая слова во фразы, проговаривая каждую букву, произнес:

– А я думаю так. Времена теперь тревожные. Наперед ничего угадать невозможно. В Африке то лейтенанты мятеж подымут, то мусульмане взорвут отель с американцами. И коль уж выбрались на охоту в саванну, все надо сделать по-человечески.

Выпустив облако дыма, англичанин на мгновенье скосил на русского глаза.

– Я вот думаю, – последовала пауза, казалось, русский в чем-то усомнился. – Да, думаю разом, за одно сафари, добыть и слона, и буйвола, и льва, и леопарда, и носорога.

Воцарилась молчание. Европейцы, хмыкнув, потупили взоры. Китаец большими черными глазами с сомнением взглянул на русского.

– Весь «большой шлем» разом, – обобщил немец, и вокруг его тонких губ залегли глубокие складки.

– Да, разом по одному зверю из «большой пятерки».

Француз, саркастически улыбаясь, спросил:

– Какое предпочитаете оружие?

Русский, пыхтя, поднялся из-за стола и, расчехлив коллекцию оружия, стал рассуждать, заглядывая стеклянным глазом в вороненые стволы, поглаживая пухлой ладонью изящные приклады с гравировками.

– Винчестер образца 1925 года. Калибр семь миллиметров. У него исключительно настильная траектория благодаря высокой начальной скорости в тысячу метров в секунду.

– Его стрельба эффективна четыреста метров, – заметил немец, цепляя ножом кусок свинины. – Хорош для охоты в горах.

– На слона с винчестером я не пойду, – категорично добавил китаец, посматривая на англичанина, внимательно изучавшего карту. – У меня семеро детей и пожилые родители.

Русский благодушно кивнул в знак согласия и, торжествуя, достал из чехла привлекший общее внимание штуцер калибра 15,2 миллиметра, с длиной ствола 753 миллиметра и массой 3,9 килограмма.

– Изготовлен в Туле в 1721 году. Дульнозарядное ружье.

Штуцер пошел из рук в руки. Его осматривали, оглаживая, как величайшую диковину.

– Полагаю, с этим штуцером могли штурмовать Измаил, – англичанин отложил сигару, и впервые подобие улыбки отобразилось на его худом лице. – Без сомнения, оружие серьезное, и все же…

– Да, – русский, казалось, растопил лед отчуждения и перевел общение в понятную ему доверительную, сердечную атмосферу, – а вот и то, с чем я добуду «большой шлем».

Бонами, расстегнув молнию чехла, подал оружие.

– Калибр 9,3 x 64 миллиметра. Вес пули пятьдесят грамм. Свалит с ног кого угодно.

– Отдача при стрельбе у него такая, – француз поднял руки, – что охотник сам валится с ног.

Тем временем в соседней хижине у очага обсуждалась иная тема. Говорили о зарождении жизни на планете.

– Когда в воду, содержащую растворенные метан, аммиак и водород, ударяет молния, получаются аминокислоты, а это основа жизни, – рассказывала Изабель, и ее нежные, красивые глаза загорались.

– Молния – это таинственное явление, – Мелиса вопросительно смотрела на Изабель. – Я поняла, что молнию провоцируют лучи высоких энергий, идущие к земле из космоса, чуть ли не от взорвавшихся сверхновых.

– Да, и молния пока остается малоизученным явлением, – Изабель, пожимая тонкими плечами, склонила голову набок. – Известно, что молнии бьют на земле сто раз в секунду. Но лишь четверть ударяет в землю. Две трети молний бьют между облаками, горизонтально.