Я продолжал падать во тьму. И в тот момент, когда я почувствовал, что уже навеки пропал, я очнулся. Несмотря на то, что первыми звуками, которые я услышал, были громкий голос отца и шум падающих предметов, я никогда не испытывал такой радости при пробуждении. Моя пижама была мокрой, и тело мое дрожало от пронизывающего холода. Тем не менее, я был счастлив очнуться.

Я быстро выбежал из спальни, чтобы посмотреть, что происходит, но тут же замедлил ход и встал на цыпочки, надеясь остаться незамеченным. Медленно я подошел к кухонной двери и спрятался за ней, выглядывая через пространство между дверью и рамой.

Моя бедная мать стояла на коленях на полу, покрытом битым стеклом. Вокруг нее было множество осколков. Она поднимала с пола куски разбитых тарелок и банок. Я заметил, что с ее пальцев капала кровь и услышал, как она всхлипывает, вероятно, из-за порезов, которые получила, поднимая стакан. Капельки ее крови падали на пол, но она, на удивление, не замечала этого.

– Пожалуйста, останови это безумие. Ты же разбудишь детей, – сказала она отцу тихим голосом.

– Лучше заткнись, женщина! – возразил он ей.

– Я же не о себе забочусь, но на них твое поведение плохо влияет, – взмолилась мама.

Я смотрел на отца с ненавистью. Он стоял у кухонных шкафов в одних шортах цвета хаки. Его голая спина была покрыта грязью, и даже лицо было исполосовано и вымазано грязью. Сначала я смутился от его вида, но потом понял, что он, должно быть, собирается участвовать в Карнавале.

Отец продолжал что-то искать. Я видел, как он передвигал банки в шкафу. Вот он достал стеклянную банку с сахаром и бросил ее в раковину.

– Ну и где они? – сердито вскрикнул он.

Мама подняла голову и посмотрела на него:

– Я так долго работала, чтобы купить все это. Зачем ты все разбиваешь?

Отец игнорировал ее вопрос:

– Шлюха, куда ты положила деньги? Мои друзья ждут меня!

– Забудь о друзьях и ложись спать, – огрызнулась она.

Он перестал рыться в шкафу и пристально посмотрел на нее.

– Заткнись, женщина, и отдай мне деньги.

Она отрицательно покачала головой:

– Тебе нельзя пить каждый день. Неужели ты не видишь, как алкоголь превращает тебя в животное? Дети нуждаются в тебе, но тебя никогда нет дома. Ты ведь мужчина, вот и веди себя соответственно.

Он медленно вытащил ремень из шорт, подошел к ней поближе и схватил за край ее блузки.

– Ты хочешь увидеть мужчину, дурочка?

Мама попыталась встать, но он толкнул ее на колени и порвал блузку. Отец взмахнул руку вверх, и я увидел, как ремень взлетел и опустился на голую спину моей матери. Мое тело сжималось и дергалось с каждым ударом ремня, который получала моя мать.

– Вот что значит мужчина в доме, тупица! – кричал он.

Он ударил мать несколько раз. Она повернулась и попыталась защититься, выставив перед собой руки. От каждого удара я вздрагивал так, будто он бил меня. О, как бы мне хотелось быть настолько сильным, чтобы остановить отца! Но я всего лишь беспомощно стоял за дверью и молча плакал, глядя на красную спину матери. Я чувствовал себя настолько слабым, что единственное, на что я был способен – стоять на том же месте, где я и был. Наблюдая за сценой, которая разыгрывалась у меня на глазах, я вдруг увидел бесформенную черную тень позади отца. Она отошла от него и исчезла в стене.

Мать смотрела на отца обезумевшими глазами:

– Фарзани, пожалуйста, прекрати меня бить! – умоляла она, поднявшись, наконец, на ноги. Он зарычал и поднял руку, чтобы снова ударить ее.

– Нет! – вскрикнула она, и ринулась прочь от него.

Но далеко ей уйти не удалось, она поскользнулась на каком-то мусоре, валявшемся на полу, и упала на колени. На этом все силы ее иссякли; она осталась сидеть на том же месте, потирая ушибленные коленки. Она стонала и дрожала, как лист на ветру. Отец подошел к ней и схватил за волосы.