Утром я проснулся с сильной головной болью. Жена приготовила мне завтрак и дала болеутоляющее, время от времени она поглядывала на меня неодобрительно. Из-за головной боли я решил не выходить на работу. Я понимал, что Каз очень разочарована мной, она не разговаривала со мной целый день. Я знал, что поступил неправильно, и дал обещание, что больше такого не повторится.

Однако спустя несколько месяцев у меня возникли сложности на работе. Я не мог освободиться от картинок пребывания моего отца в аду. Каждый раз, стоя перед зеркалом в операционной, я боялся, что это видение повторится снова. Кроме того, во время каждой операции я беспокоился, что мой пациент умрет. В то же время Каз жаловалась на то, что ей очень скучно и одиноко в Тринидаде, особенно когда я оставлял ее одну из-за работы в ночную смену. Ей хотелось бы заняться юриспруденцией и вернуться к той жизни, какая у нее была в Англии.

Она постоянно напоминала мне о своем желании вернуться в Англию, но я предпочитал жить в Тринидаде. Здесь можно было жить более спокойно, и мы могли делать все, что хотели. Здесь всегда тепло и зелено. Я ездил на пляжи Маяро и Маракас в любое время года. Я покупал рыбу и выпечку, ел мамины домашние роти, пил кокосовую воду, лайм или настойку. Мои любимые индийские деликатесы – даблс8, полури9 и сахина10 – продаются здесь в каждом придорожном киоске. Дело в том, что в Тринидаде, если у тебя есть деньги, ты сам себе хозяин. А у меня были деньги.

По нескольким причинам, не особо существенным, я начал регулярно выпивать. Начал ходить по кабакам, возвращаться домой пьяным и ругаться с супругой. Я не помню большую часть того, что происходило во время моих пьянок. Но я помню, как ударил ее ремнем. Это единственное, что я никогда не забуду.

В ту ночь я пришел домой пьяным и очень разозлился, обнаружив, что жена меня не ждала. Она вернулась домой очень поздно и без детей. Я сидел на диване и курил, чувствуя тяжесть в теле. Она открыла дверь и тихо зашла внутрь. Я видел лишь ее силуэт, потому что в гостиной был сплошной мрак. Она взглянула на меня, постояла мгновенье и – закричала.

– Заткнись, Каз!

Когда она узнала меня, то вздохнула с облегчением.

– Ох, это ты. Я думала, тут грабитель, – она включила свет и приблизилась ко мне. – Почему ты сидишь в темноте?

Я не ответил. Так и сидел, скрестив ноги, положив руки на диван, с сигаретой во рту. Прищурив глаза, я посмотрел на нее, затем вынул сигарету и, поморщившись, задымил ей в лицо. Глубокие морщины пересекли ее лоб, и она закашлялась.

– Рамеш, что с тобой происходит? – сказала она. – Ты так изменился. Тебя никогда не бывает дома, а когда ты приходишь, то ты пьян и грубо себя ведешь. Я просто больше не узнаю тебя.

«И почему ты позволяешь этой дурочке так с тобой разговаривать?» – сказал голос в моей голове. Я потряс ей, чувствуя, будто кто-то сжимал мой мозг в тиски.

«Лучше спроси ее, к кому она ходила. Бьюсь об заклад, она наставила тебе рога с белым мужчиной»

Я огляделся по сторонам в поисках обладателя этого голоса.

«Заткнись! Не хочу этого слышать» – сказал я про себя.

Каз тронула мою руку, но я оттолкнул ее.

– Почему ты молчишь?

Я снова выдул дым ей в лицо, не сказав ни слова.

– Твое пьянство плохо влияет на мальчиков. Они боятся находиться рядом с тобой, когда ты пьян. Я думаю, что наш брак не может продолжаться, если ты так будешь себя вести и дальше.

«Чувак, ты и правда с головой не дружишь. Почему ты позволяешь какой-то англичанке так неуважительно себя вести с тобой?» – сказал голос в голове. Я пожал плечами и прикусил язык.