Женя медленно провёл(а) рукой по лицу, словно пытаясь стереть эту реальность. Но отражение не менялось.

– Вот это да… – прошептал(а) он(а), чувствуя, как внутри начинает подниматься волна паники.

Однако, прежде чем страх полностью захватил его(её) разум, дверь туалета открылась, и внутрь вошёл ещё один посетитель – высокий парень в строгом костюме, который, казалось, совершенно не обращал внимания на окружающую действительность. Он подошёл к раковине, помыл руки и, бросив на Женю короткий взгляд, вышел, оставив после себя лишь запах дорогого одеколона.

Женя глубоко вздохнул(а) и решительно направил(а) свой взгляд вперёд. Что бы это ни было – сон, квест, эксперимент или что-то ещё – она(он) должна(ен) разобраться.

Предстояло проверить больше всего волновавший на данный момент Женю вопрос: кто же она? Мальчик или девочка? Отражение в зеркале это одно, но есть приметы поважнее. В помещении никого не было, но на всякий случай она зашла в одну из расположенных внутри кабинок и закрыла за собой дверь на щеколду. Зажмурилась и спустил(а) до колен тренировочные штаны. Открыла глаза, не решаясь посмотреть вниз. Наконец, пересилив себя, опустил(а) взгляд.

Кто бы сомневался – под трениками были отнюдь не её премиальные трусики "Maison Lejaby", а ужасные бесформенные семейные трусы фабрики "Большевичка", наверное. Женя и сама не знала, почему ей пришло в голову это название. Видимо, что-то на генетическом уровне. Останавливаться на достигнутом не имело смысла, и Женя, набрав в грудь воздуха и задержав дыхание, спустил(а) трусы и снова посмотрел(а) вниз.

Там, под выпирающим немаленьким животом, в густых зарослях рыжих кучерявых лобковых волос, пряталось какое-то мелкое, скукоженное недоразумение. Это было отвратительно. Отвратительным был даже не сам факт наличия пениса – хотя для Жени это было чем-то из области научной фантастики, – а его внешний вид. Он напоминал старую картофелину, забыто-затерянную в углу кладовки, покрытую засохшей грязью и паутиной.

Это было настолько отвратительно, что Женю снова затошнило. Отвратительным внизу было всё. И жирный живот, начинавший уже свешиваться вниз, образуя по бокам висящие складки. И эти рыжие, вне всякого сомнения вонючие волосы. Фу! Сам пенис тоже вызывал только отрицательные эмоции. А ведь ей теперь придётся им пользоваться. Интересно, как они это делают? И речь сейчас шла даже не о детородной функции, а об отправлении естественных надобностей. Его же придётся как-то брать в руку, прикасаться к нему. Держать его двумя пальцами. Кстати, а как именно они его держат? Между двух пальцев? А между каких? Может быть, между указательным и средним, как сигарету? Или между большим и указательным, как хабарик? На сигарету её стручок совсем не походил. Скорее это был короткий окурок размокшей, выброшенной на тротуар сигары. Прикасаться к нему руками совсем не хотелось. А может, можно его не держать? Просто сесть на унитаз и пусть оно само вытекает? Хотя нет, вроде как мальчики писают стоя, сидя им неудобно что ли? Или может им нельзя? Может, для здоровья не очень полезно. Так, этот вопрос тоже предстояло выяснить. Пока мочевой пузырь был пуст, и проверять, можно ли писать из члена без помощи рук, Жене не хотелось.

Ладно, выше нос! Будем решать проблемы по мере их поступления, – приободрил(а) он(а) себя, но получилось плохо. Вообще не получилось. Ведь главной проблемой, на данный момент, было то, что она теперь парень. И не просто парень, а этакий Роман Трахтенберг в молодости. Ну или то, каким он мог быть в молодости. Стоп. А может, это и правда так и есть? Её душа вселилась в тело Романа Трахтенберга, чтобы он смог прожить свою жизнь лучше, чем получилось когда-то, у него? От этой очевидной догадки голова у Жени закружилась, ноги подкосились, и она с трудом поборола в себе желание присесть на стоящий перед ней унитаз. Тут Женя вспомнил(а) о бумажке, которую ей дали в инкубаторе, и которую она до сих пор держала в левой руке. Он(а) покинул(а) кабинку и, подойдя к закрашенному белой краской окну, начал(а) рассматривать буклет.