Но тут появилась в дверях Поля, стала гримасничать и замахала руками на выход. Пришлось опять подчиниться.

Моя беда случилась уже на обратной дороге, в районе Анджуны. Изрядно набравшись местного рома, я настояла дать мне порулить мотоцикл. В результате – на скорости не вписалась в поворот и оставила на красной лотеритовой обочине половину лица, и часть правой стороны тела. Мой пассажир, русскоговорящий индиец, ехавший со мной сзади, вовремя спрыгнув, остался цел. Подружка Полина со вторым парнем, остановились онемев. Пока я валялась без сознания, мой пассажир закатил истерику в панической одури с выпученными глазами и махая руками, как пропеллер:

– Всё кончено. Надо смываться, срочно! Надо убираться с места происшествия, иначе у нас будут бо-о-ольшие неприятности, разборки с полицией. Я могу потерять работу и уважение. Скорее садимся на байки и валим, валим отсюда! Её скоро кто-нибудь обнаружит, и опознают, и разберутся. Нам нельзя здесь оставаться, нас затаскают по полиции. Это очень, о-ооочень большие проблемы!

Полине, стоявшей в безмолвном оцепенении, в это время приходили другие мысли. Как она скажет моей матери и сыну о случившемся, как она повезёт мой гроб, или меня сожгут по индийской традиции? И только второй приятель оказался вменяемым и адекватным. Подошёл ко мне и стал прощупывать пульс. А когда я открыла глаза и даже зашевелилась, то и Поля отмерла и выдохнула:

– Сажаем её с нами третьей, – решительно отдавала приказы она своему приятелю. – Едем срочно в отель. Меня посадили в кольцо между водителем и руками Полины, чтобы я по дороге, как неваляшка не свалилась. Мой же пассажир ещё немного поохал по поводу царапин на мотоцикле, покачал головой, поцокал языком, сокрушаясь, и, подсчитав, во сколько ему обойдётся ремонт байка, последовал за нами.

Мне повезло. Всё обошлось малой кровью. Разодранная, но не поломанная, я смеялась над собой и своим безрассудством. Ведь я впервые в жизни села за руль мотоцикла, без шлема, пьяная, в ночи, после двухминутного инструктажа, где газ и где тормоз. Но я вела этого железного коня, через спидбрекеры, ямы и ухабы, как будто всю жизнь каталась не на электромобилях в парке и даже не на моих автомобилях с правосторонним движением, а как настоящая заправская байкерша-гонщица. Это и привело к трагедии, когда я не захотела дать себя обогнать и прибавила газа, не зная дороги, а резкий поворот не оставил выбора. Либо прямо в кювет с топкой речушкой и змеями, либо рискнуть завершить манёвр, выбрала второе. Да и времени на выбор не было. Конечно, я не справилась с управлением и даже не снизила скорости.

Дураков учат. Я легко отделалась. Но две недели не выходила под солнце, вела ночной образ жизни. К этому располагала близость отеля от знаменитой и самой популярной улице северного Гоа – Титос Лайн. Это как Арбат в Москве. На каждом шагу тусовочные места, кафе, бары, рестораны, пабы, клубы. Улица заканчивается выходом на песчаный пляж Бага с шеками и музыкой.

Целыми днями, одиноко сидя в номере отеля на подоконнике, всматриваясь в красоту природы через окно, в растрёпанных мыслях, с мокнущими ранами, я вспоминала своё детство на подоконнике больницы в ожидании мамы. Только сейчас со мной было всё в порядке. Всё шло на пользу. Для меня это время стало вынужденным ретритом, випасаной, медитационным периодом, не знаю с чем ещё сравнить, но я тихо благодарила судьбу за свой исход. Эта практика дала мне возможность переосмыслить всю мою жизнь. Обстоятельства, казалось этого и добивались. Дни сменялись ясными ароматными ночами, с улыбающейся мне Луной, улыбкой Чеширского кота.