Мужики дружно и возмущённо загалдели – видно было, что их сильно тронуло горе стариков.

– Слушай, Федосья, – сказал Князь, когда поутихла разноголосица, – а этот, Толик, без рук, что ли, – не может Галину защитить? Или не любовь больше?

– Любит, наверное, – вздохнула Федосья. – Да толку что? Не велела ему Галя даже показываться в Керже. Боится она.

– Что значит – боится? Что мы – в Турции, что ли… – пробурчал Фёдор.

– Вы, Федосья Павловна и Ермак Поликарпович, забирайте дочь – обязательно. Не будет у неё жизни с этим Чумным, не будет, я вам говорю, – Рыжик, заметно было, ближе остальных принял к сердцу рассказ Федосьи и всё порывался высказаться, пока, наконец, не уловил минуту. – Если он её бьёт, то человека в ней не видит. Врут, когда говорят: бьёт, значит, любит. Забирайте, забирайте Галину…

– Рады бы, да как? – вздохнул Еремей.

– Эх, вездеход бы сюда, что у нас в экспедиции был, – стукнул по столу кулаком Князь. – Рванули бы напрямую в эту Кержу. Па-адъехали бы под окна – встречай, Чумной, гостей! Самого бы его плёткой этой, Гальку вашу с барахлом в кабину – пишите… Эх, красиво бы было!

– А зачем вездеход? – гулко выговорил до сих пор молчавший Павел. – У нас самолёт есть.

Все разом стихли и посмотрели на Фёдора. Тот, поперхнувшись, перестал жевать и испуганно обвёл взглядом смотревших на него:

– Вы чего, мужики!?

– Так что, поможешь, Фёдор, человека из беды выручить? – с надеждой спросил Рыжик.

– Помоги старикам, Федя, – поддержал Павел.

– Помоги, браток, на тебя вся надёжа, – загорелся Князь. – Завтра с утра заправим самолёт – и рванём до Кержи. Морду набьём Чумному, Гальку заберём – и обратно. Всё будет в лучшем виде, не робей!

– Да вы что, чудаки! Вы что… Да… Вот… Ну… – Фёдор от возмущения потерял речь. – Да я же в тюрьму сяду, чудилы!

– Да кто узнает-то, – робко попытался возразить Рыжик.

– Во даёт! Он собирается посреди бела дня на деревне из самолёта десант высаживать, и чтобы никто не заметил…

Снова все замолчали, теперь как-то неловко, не зная, что сказать.

– М-да, не получается. А было бы лихо, – поскрёб небритый подбородок Князь.

Налили ещё. Фёдор угрюмо смотрел в угол.

– Эх! – вдруг ударил по коленке он. – Где наша не пропадала! Полетим. В случае чего, выкручусь как-нибудь.

Все разом оживились, особенно Рыжик.

– Только, чур, мужики, поутру решений не менять. А то сейчас вроде как выпивши. Давайте всё по совести делать, – раздельно проговорил Павел.

– Гадом буду, если не полетим, – заверил Фёдор, со стуком поставив на стол пустой стакан. – Как, Павловна, не передумала дочку вызволять?

– Да я-то нет… Лишь бы у вас худо не было…

– Не будет. Аэродром, я слышал, там есть, функционирует. А больше нам не надо ничего. Только такие дела на свежую голову делаются. Так что спирт оставим – пошли спать.

Глава 5. Риск

На сон расположились кто где. Впрочем, с достаточными удобствами: у Федосьи в запасе оказалась куча тюфяков, одеял, полушубков – было что постелить и чем укрыться. Погасили свет. Мужики быстро засыпали. Даже Князь, поначалу заведший разговор с Фёдором, потихоньку замолк и вскоре негромко захрапел. Я уснул позже всех, взволнованный предстоящим приключением. Последнее, что отложилось в утомлённом мозгу, это долетевший сквозь дремоту вздох Еремея: «Эх, судьба, судьба…». Старики не спали, ворочались, шептались о чём-то и, думаю, долго ещё не смыкали глаз, вслушиваясь в тяжёлое дыхание крепко спящих, незнакомых им до сегодняшнего дня случайных людей, которые завтра собираются круто вторгнуться в жизнь их семьи.

– … А где может быть Толик этот, который с Галиной вашей знался? Если у него серьёзный настрой, то, думаю, его надо с собой взять, – голос Князя был первым, который я услышал, пробудившись.