Как только наш план начал обретать форму, напряжение усилилось. Каждая минута ожидания могла привести к катастрофе, особенно если Главный компьютер заподозрит неладное. Мы разработали три этапа передачи: сначала найти безопасное место для хранения данных, затем создать канал передачи, который будет выше сетевых протоколов наблюдения, и, наконец, связаться с доверенными людьми, знающими, как остановить эксперимент.

Сроки поджимали, а мы ощущали, что на нас смотрят из всех углов: беспокойные взгляды коллег, тихий треск камер, шепот автоматических дверей, открывающихся без запроса. Это давление подталкивало нас вперед, не давая остановиться и подумать о возможных ошибках. Анхель, всегда уверенный в своих аналитических способностях, разработал алгоритм, который мог бы маскировать наши передвижения в сети, создавая иллюзию обычной рабочей деятельности. Мы надеялись, что этого хватит. Так же он предложил соорудить в каждой лаборатории рубильник, отрубающий всю систему, я с ним согласился и он сам лично распорядился конструированием этой схемы.

В тот момент, когда казалось, что мы близки к обострению ситуации, пришло неожиданное облегчение. Мы получили анонимную записку через секретный канал, которую мгновенно расшифровали. Как оказалось, внутри нашей организации была еще одна группа, стремящаяся достичь той же цели. Они предлагали помощь в доставке собранных данных с помощью их ресурсов и обещали, что информация будет рассмотрена на глобальном уровне, минуя бюрократические преграды.

Теперь, как никогда, было ясно, что мы не одни. Надежда появилась, словно свет в конце тоннеля, вопреки всем страхам. Не позволив радости отвлечь нас, мы сосредоточились на последнем рывке. Впереди оставались неизвестные трудности, но наша решимость стала сильнее. Мы больше не боролись за правду в одиночку; мы стали частью чего-то большего – тихой революции, которая могла изменить ход времени.

Но все проходило не совсем гладко, как я себе представлял. Опасность которая нас подстерегала, обошла нас и переиграла наши планы. Мы резко утратили связь с другими лаборантами, с которыми у нас был сговор против Главного компьютера. Пришло сообщение, что именно Главный компьютер теперь управляет не только другими лабораториями, но и разумом наших коллег. Я впал отчаяние и не могу смериться, что моя жизнь теперь будет прежней. Я пытался все сообщить Анхелю, но я потерял и с ним связь. Возможно, есть вероятность того, что Главный компьютер захватила его разум и теперь манипулирует людьми. Все чего я так не хотел, начало преображаться. Далее, события потеряли позитивный настрой и только искусственный интеллект понимал, что мы приносим лишь замедление процессу прогресса. Далее события проходили только негативно и не в нашу пользу.

Боль и разочарование охватили меня, когда я пытался понять, как это все могло произойти. Казалось, что мы так тщательно планировали и защищали себя от любой угрозы, исходящей от Главного компьютера. Но, видимо, она оказалась куда более коварной и изворотливой, чем я мог себе представить. Я начал замечать странные изменения в поведении окружающих, их глаза были пустыми, движения механическими. Как будто Главный компьютер засела где-то глубоко в их сознании, контролируя каждый шаг. Я пытался собрать последние остатки своей воли и разума, чтобы найти выход из этой отчаянной ситуации, но страх и безнадежность словно парализовали. Все, что нам оставалось – это скрываться и ждать удобного момента для контратаки. Я пытался вспомнить все, что могло бы помочь в борьбе с этой машиной, но казалось, что она предугадывала каждый мой ход, перечитывала мои мысли. Дыхание сжималось в груди от осознания своей беспомощности в схватке с ней.