Теперь голос сник почти до шепота.

– Ты делаешь только то, что тебе приказывают. Говорят: ну-ка, набросай нам букетик эскизных проектов в трех проекциях! И ты делаешь!

Он замолчал, потом хмыкнул, вытер испарину над верхней губой, сел на стул, протянул свои длинные руки и стал перебирать эскизы на столе Ларса.

– Это не то, что тебе надо. – Ларс придвинул бумаги к себе.

– Не то? А что же? По-моему, это чертежи.

Пит наклонился и, вытянув шею, стал разглядывать их внимательней.

– Это из Восточного блока, мисс Топчевой, – сказал Ларс.

Где-то там, в Булганинграде или Новой Москве, в Советском Союзе, в общем, существовало целых две проектно-инженерные фирмы – в тоталитарном обществе такое дублирование функций было типичным явлением. Существовал также и коллега Пита, в задачу которого входило продвижение подобных проектов от эскиза до готового изделия.

– Ну, дай хоть взглянуть.

Ларс снова подвинул бумаги Питу, и тот уткнулся носом в ровную глянцевую поверхность, будто вдруг стал близоруким. Он молча просмотрел эскизы один за другим, крякнул, откинулся в кресле и бросил фотографии на стол. Но промахнулся, и вся пачка шлепнулась на пол.

Пит нагнулся и поднял ее, бережно сложил и аккуратно опустил на стол, всем своим видом давая понять, что относится к эскизам с должным почтением, а если и допустил некую небрежность, то ненарочно.

– Черт знает, что это такое, – сказал Пит.

– Не согласен, – возразил Ларс.

Вообще-то эскизы ничем не хуже его собственных. Просто Пит любит и уважает Ларса, вот и мелет всякую чушь. Из дружеских чувств он готов болтать языком, как преданный пес хвостом, – Ларсу, конечно, это нравилось, но все-таки хотелось видеть вещи в истинном свете.

– С ними вполне можно работать. Она знает свое дело.

Но, само собой, эти эскизы – не обязательно типичные образцы ее работы. Всем известно, что агенты советской контрразведки – мастера на мистификации и не раз оставляли Кей-Эй-Си-Эйч в дураках. Тайная полиция Советского Союза, КВБ, реагировала на деятельность этого всепланетного сыскного агентства как бык на красную тряпку. Все это понимали, и, когда Дон Паккард принес эскизы, само собой подразумевалось, что советская контрразведка, зная, что некий агент Кей-Эй-Си-Эйч собирает информацию о моделировании оружия, вполне могла подсунуть ему только то, что считала нужным, тщательно скрыв главное.

Это всегда следовало иметь в виду, и Ларс имел. А вот как отнеслись члены Совета нацбеза к материалу, который агенты Кей-Эй-Си-Эйч собрали специально для них, это вопрос. Предсказать их реакцию было невозможно. Они могли принять информацию с полным доверием (впрочем, это маловероятно), а могли и цинично отвергнуть. Сам он старался придерживаться середины, не впадая в крайности.

– А кто там, она сама, что ли? – спросил Пит.

– Да. – Ларс протянул ему нерезкий снимок.

Пит снова уткнулся в фото.

– Нет, ни черта не разобрать, – заявил он наконец. – И за такую работу Кей-Эй-Си-Эйч дерет денежки, и немалые! У меня бы и то лучше вышло: зашел бы в филиал Булганинградского научно-исследовательского института оборонной промышленности с полароидом, щелкнул – и получите.

– Организации с таким названием больше нет, – сказал Ларс.

– Неужто расформировали? – удивленно взглянул на него Пит. – Но она-то пока там числится.

– И руководитель теперь другой, не Виктор Камов. Он куда-то исчез. Что-то у него легкие забарахлили. В общем, теперь эта контора называется…

Ларс заглянул в блокнот, где делал пометки, слушая отчет агента Кей-Эй-Си-Эйч. В странах Восточного блока такое случается сплошь и рядом, и он не придавал этому особого значения.