Гераклит: «Должно знать, что война общепринята, что вражда – обычный порядок вещей, и что все возникает через вражду и заимообразно» [80 DK]. С этого замечательного высказывания, я начитаю подборку цитат известных мыслителей и богословов, в которых они дадут свои оценки рассматриваемым нами проблемам. Мы увидим не просто полное совпадение этих оценок друг с другом. Мы убедимся, что на протяжении тысячелетий, в разных уголках планеты, несхожие философские системы описывали одну и ту же картину мира.

Дионисий Ареопагит: «Движение по прямой… означает неизменность и неуклонное исхождение энергий и происходящее из Него (Бога – Ю.С.) бытие всего» [«О божественных именах» 9.9.]. Эдгар По: «…то, о чем я говорил, как об отталкивающем влиянии… будет понимаемо как то, что мы в повседневности называем то теплом, то электричеством, то магнетизмом» [т. 2-й с/с, стр. 523].

Библия: «Посмотри на небо и землю, и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего» [2 Мак. 7:28]. Экхарт: «Все вещи созданы из «ничто». Поэтому настоящий источник их – «ничто» [«Духовные проповеди», стр. 26]. Николай Кузанский: «Вообрази пирамиду света проникающей во тьму, пирамиду же тьмы – вошедшей в свет и своди все, что можно исследовать к этой фигуре… Обрати внимание на то, что Бог, будучи единством, представляет собой как бы основание пирамиды света; основание же пирамиды тьмы есть как бы ничто» [«О предположениях», 9]. Эдгар По: «Из одной частицы, как из центра, предположим, сферически излучающимся по всем направлениям – в безмерные, но еще определенные расстояния в первоначально пустом пространстве – известное, невыразимо большое, однако же ограниченное, число невообразимых, однако же бесконечно малых, атомов» [т. 2-й с/с, стр. 520].

Эдгар По: «Божеское деяние… по выполнении рассеяния, делает нам понятным сразу противодействие – другими словами, удовлетворимое стремление разъединенных атомов вернуться в Одно» [т. 2-й с/с, стр. 521].

Эдгар По: «…усвоим более точное определение, – «притяжение» и «отталкивание». Первое есть тело; второе есть душа: первое вещественная, второе духовная основа Вселенной. Не существует других основ. Все явления сводимы к одному или другому, или к сочетанию обоих. Столь строго это точно – столь целиком доказуемо, что притяжение и отталкивание суть единственные качества, через которые мы воспринимаем Вселенную – другими словами, через которые Вещество выявляется Разуму – что для всех чисто доказательных целей мы вполне вправе допускать, что вещество существует только как притяжение и отталкивание, что притяжение и отталкивание суть вещество – что нет такого постижимого случая, в котором мы не могли бы употреблять выражение «вещество» и выражения «притяжение» и «отталкивание», взятые вместе, как равноценные, и потому обратимые выражения в логике» [т. 2-й с/с, стр. 524-525].

Лао Цзы: «Дао порождает одно, одно порождает два, два порождает три, а три порождает все сущее. Все сущее носит в себе Инь и Янь (притяжение и отталкивание – Ю.С.) и наполнено Ци (энергия – Ю.С.)» [«Дао Де цзин», XLII]. Гермес: «Из согласия и сочетания противоположностей родился Свет, распространенный внизу энергией Бога, Творца всего Блага, Законодателя всего Порядка, Правителя семи миров» [Герметический свод, XI, 7]. И. Кант: «…я с величайшей осмотрительностью старался избежать всяких произвольных измышлений. Представив мир в состоянии простейшего хаоса, я объяснил великий порядок природы только силой притяжения и силой отталкивания – двумя силами, которые одинаково достоверны, одинаково просты и вместе с тем одинаково первичны и всеобщи» [т.1 с/с, стр. 131].

Эдгар По: «Когда, по свершении своих задач Вещество вернется в первичное свое состояние Единого… – тогда оно… будет Веществом без Притяжения, без Отталкивания – другими словами – Веществом без Вещества – другими словами опять – более не Веществом. Погрузившись в Единство, оно погрузится сразу в то Ничто… из которого одного, согласно нашему пониманию, оно было вызвано – чтобы быть созданным Волением Бога» [т. 2-й с/с, стр. 598-599].

Дионисий Ареопагит: «Давайте скажем, что существует некая единая простая Сила, движущая Сама Себя от Добра до некоторого смешения с последним из сущих, а затем из него, проходя через все, по кругу – из Себя, благодаря Самой Себе, Сама по Себе вновь в Себя, в Добро, – всегда равным образом возвращающаяся» [«О божественных именах, 4.17].

Лейбниц: «Бог есть первичное единство, или изначальная простая субстанция. Все монады (организмы – Ю.С.), сотворенные или производные, составляют Его создания и рождаются, так сказать, из беспрерывных, от момента до момента, излучений Божества» [«Монадология», 47]. Эдгар По: «Что касается меня, я не так уверен в том, что я говорю и вижу – я не так уверен в том, что мое сердце бьется и что моя душа живет – в том, что завтрашнее солнце взойдет… как я уверен в невозвратимо прошлом Событии, что Все и Все, и Все Мысли о Всем и Всех, с их несказанной Множественностью Отношения, возникли сразу в бытие из первоначального и безотносительного Единого» [т. 2-й с/с, стр. 530-531].

Дионисий Ареопагит: «Итак, мы утверждаем, что Бог есть Сила… Излияния неистощимой силы доходят до людей, животных, растений и всей природы и придают соединенному силу любить друг друга и общаться, а разделенному – силу существовать свойственным каждому образом в своих пределах, не сливаясь с другим и не смешиваясь; они поддерживают чины и благие порядки, всего в собственном благе; соблюдают бессмертные жизни ангельских единиц невредимыми, а вещество и порядки небесных тел, светил и звезд, неизменными; дают возможность существовать вечности; поступательными движениями разделяют круговорот времени, а возвратом в прежнее состояние, соединяют; дают огню силу не угасать, а течению воды не истощаться; массе воздуха сообщают границы; землю основывают ни на чем; ее живые порождения сохраняют неиспорченными; стихии во взаимной гармонии и неслиянном и нераздельном взаимопроникновении сберегают; союз души и тела поддерживают, питательные и растительные силы растений приводят в действие; управляют все осуществляющими силами; неразрушимость пребывания всего обеспечивают; и само обожение даруют, силу для этого посвященным подавая» [«О божественных именах», 8.2.5]. Плотин: «Она (душа – Ю.С.) распростерта по всей этой неизмеримой громаде и одушевляет все ее части – как великие, так и малые, и между тем как части эти одни находятся там, другие здесь, одни напротив друг друга, другие вместе или отдельно, она от этого не разделяется и не раздробляется на части, чтобы оживить каждую вещь, но все оживляет, оставаясь целостной, неделимой, присутствуя во всяком месте вся нераздельно, и таким образом всегда оставаясь подобной родившему ее Отцу и по единству, и по всеобъемлющей универсальности» [«Эннеады», V.1.2]. Шопенгауэр: «Не только в явлениях, вполне сходных с его собственным, в людях и животных, признает он (человек – Ю.С.) в качестве их внутренней сущности все ту же волю, но дальнейшее размышление приведет его к тому, что и та сила, которая движет и живит растение, и та сила, которая образует кристалл, и та, которая направляет магнит к северу, и та, которая встречает его ударом при соприкосновении разнородных металлов, и та, которая в сродстве материальных веществ проявляется как отталкивание и притяжение, разделение и соединение, и наконец, как тяготение, столь могучее во всей материи, влекущее камень к земле, а землю к солнцу, – все это будет признано им различным лишь в явлении, а в своей внутренней сущности тождественным с тем самым, что ему непосредственно известно столь интимно и лучше всего другого и что в наиболее ясном своем обнаружении называется волей» [т. 1 с/с, стр. 140].

Дионисий Ареопагит: «Нет… множества, никак не причастного единице, но многое в частях едино как целое; многое привходящим едино подлежащим; многое числом или силами едино видом; многое видами едино родом; многое проявлениями едино началом. И нет ничего среди сущих, что каким-то образом не было бы причастно Единому, в своем единстве соединено прообъемлющему все во всем, все в целом, включая противоположности» [«О божественных именах», 13.2].

Вселенная, с точки зрения буддизма махаяны: «Когда императрица Ву, оказалась не в состоянии понять сложности хуаяньской философии, она попросила одного из основателей школы Фа Цанга объяснить ей на понятном примере принципы космической взаимозависимости. Фа Цанг выбрал во дворце уставленную зеркалами комнату, подвесил к ее потолку горящий светильник, а затем поместил в центре комнаты маленький кристалл. Когда императрица Ву увидела, что все окружающее отражается в кристалле так же, как и кристалл отражается во всем окружающем, она поняла, как получается, что в Предельной Реальности бесконечно малое содержит бесконечно большое, а бесконечно большое – бесконечно малое» [цит. по С. Гроф «За пределами мозга», стр. 93-94]. В поэме Фаридаддина Аттара «Беседа птиц», стая птиц отправляется на гору Каф, чтобы найти там Симурга, своего царя. После тяжелейших испытаний, тридцати из них удается достичь цели и тут они обнаруживают, что Симург, которого они искали, – это они сами: и все тридцать вместе, и каждая в отдельности. Гермес: «То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи» [«Изумрудная скрижаль»]. Плотин: «…в умопостигаемом мире… каждая сущность в себе самой, и в каждой другой… Каждая из них везде, каждая есть все, и все заключается в каждой… Тут есть свое солнце и свои звезды, из коих каждая есть солнце и все вместе суть солнце, потому что каждая, светя своим собственным светом, отражает в себе также и свет всех остальных» [«Эннеады», V.8.4].

Дионисий Ареопагит: «Все находящиеся в окружности радиусы причастны ее центру, и оттиски печати имеют много общего с ее оригиналом: оригинал присутствует в каждом из отпечатков весь, и ни в одном из них – лишь какой-то своей частью» [«О божественных именах», 2.5]. Лейбниц: «…так как вследствие полноты универсума все находится друг с другом в связи и всякое тело более или менее, смотря по расстоянию, действует на всякое другое тело и в свою очередь подвергается воздействию со стороны последнего, то отсюда вытекает, что всякая монада есть живое зеркало, наделенное внутренним действием, воспроизводящее универсум со своей точки зрения и упорядоченное точно так же, как и сам универсум» [«Начала природы и благодати», 3].

Николай Кузанский: «Бог есть та универсальная форма бытия всех форм, которую видовые формы принимают в порядке нисхождения… Скажем, ангельство принимает универсальную форму бытия в том ее нисхождении, которая называется ангельской природой; человечество конкретизирует универсальную форму бытия в том ее нисхождении, которое называется человечеством; львиность причастна абсолютной форме на своей ступени нисхождения» [«О даре Отца Светов», 2].

Гермес: «Эта сущность имеет сосредоточенную в себе самой энергию, пребывающую в состоянии покоя, она ни в чем не нуждается и не подвергается волнениям, в избытке обеспечена всем, чего можно было бы желать, высшая сокровищница, источник всех вещей» [Герметический корпус, 6.1]. Плотин: «Кто способен наслаждаться великолепием и красотой мира, наблюдая строгий порядок его вечного движения, созерцая видимые и невидимые божества небесные, демонов, всякие роды и виды животных и растений, тот пусть, оторвавшись от созерцания, вознесется мыслями выше всего этого к самому первообразу этого мира, к миру истинно-сущему, и там увидит сущности (формы – Ю.С.) сверхчувственные, интеллектуальные, обладающие вечной и совершенной жизнью, и над всеми ними царствующий Разум и настоящую неизреченную премудрость… Божественный разум этот объемлет и содержит в себе все бессмертные сущности – всяческий разум, всяческое божество, всяческую душу и все это в нем вечно и неизменно» [«Эннеады», V.1.4].

Платон: «Бог сотворил душу первенствующей и старейшей по своему рождению и совершенству, как госпожу и повелительницу тела, а составил он ее вот из каких частей и вот каким образом… Прежде всего отнял от целого одну долю, затем вторую, вдвое большую, третью – в полтора раза больше второй, и в три раза больше первой, четвертую – вдвое больше второй, пятую – втрое больше третьей, шестую – в восемь раз больше первой, а седьмую – больше первой в двадцать семь раз. После этого он стал заполнять образовавшиеся двойные и тройные промежутки, отсекая от той же смеси все новые доли и помещая их между прежними долями таким образом, чтобы в каждом промежутке было по два средних члена, из которых один превышал бы меньший из крайних членов на такую же его часть, на какую часть превышал бы его больший, а другой превышал бы меньший крайний член и уступал большему на одинаковое число. Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки, по 3/2, 4/3 и 9/8, внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности, чтобы числа, разделенные этими оставшимися промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 к 243» [«Тимей», 34c-36b].

Платон: «Итак, согласно правдоподобному рассуждению, следует признать, что наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения… Ведь бог, пожелавши возможно более уподобить мир прекраснейшему и вполне совершенному среди мыслимых предметов, устроил его как единое видимое живое существо, содержащее все сродные ему по природе живые существа в себе самом» [«Тимей», 30-31].

Лао Цзы: «Дао – таинственная матрица мира [«Дао Дэ цзин», LXII]… Дао бестелесно и бесформенно, но в его бестелесности содержатся тела, в его бесформенности содержатся формы. Сокрытые во мраке, они существуют в виде образов, но образы эти обладают высшей реальностью. Это и есть начало всех вещей» [Там же, XXI]. Беседа Тата, сына Гермеса, с царем Аммоном: «Если ты поразмыслишь, о царь, ты увидишь, что среди тел существуют и бесплотные». «Какие?» – спросил царь. «Тела, появляющиеся в зеркалах, – не кажутся ли они тебе бесплотными?» «Воистину, о Тат, твоя мысль чудесна», – ответил царь. «Но есть и иные бесплотные. Например, формы: не кажется ли тебе, что они действительно существуют, хотя и бесплотные, формы существ не только одушевленных, но и неодушевленных?» «Ты глаголешь Истину, о Тат». «Таким образом, бестелесные отражаются в телах, а тела – в бестелесных, то есть мир чувственный отражается в мире умопостигаемом, а мир умопостигаемый – в мире чувственном» [«Герметический свод», XVII]. Платон: «Приходится признать, во-первых, что есть тождественная идея, нерожденная, негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя – ощутимое, рожденное, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением» [«Тимей», 52-b]. Дионисий Ареопагит: «Прообразами же мы называем предсуществующие в Боге в единстве творящие сущность логосы сущих, каковые богословие называет предначертаниями и божественными и благими пожеланиями, разделяющие и творящие сущее, в соответствии с которыми Сверхсущественный все сущее и предопределил и осуществил» [«О божественных именах», 5.8]. Плотин: «Различие между ними (между Мыслящей Первопричиной, как ее называет Плотин, и душой – Ю.С.) и взаимоотношение почти такое, как между формой и материей. Роль формы тут, конечно, принадлежит Высшему Разуму» [«Эннеады», V.1.3]. Шопенгауэр: «Идеи – это вечные помыслы бога, совершенные в себе» [т. 1 с/с, стр. 219].

Гермес: Для материи «не быть рожденной» значит «не иметь формы», она рождается, когда Бог что-либо из нее творит» [Герметические фрагменты, IХ. 2].

Шопенгауэр: «Наиболее явно выражается эта всеобщая борьба в животном царстве: оно питается царством растений, и в нем самом в свою очередь каждое животное становится добычей и пищей другого, т.е. должно уступить ту материю, в которой выражается его идея, для выражения другой идеи, потому что всякое животное может поддерживать свое существование только посредством беспрестанного уничтожения других; таким образом, воля к жизни всюду пожирает самое себя и в разных видах служит своей собственной пищей, и наконец, род человеческий в своей победе над всеми другими видит в природе фабрикат для своего потребления; но и этот род… с ужасающей яростью являет в самом себе ту же борьбу, то же самораздвоение воли, и становится человек человеку волком» [т. 1 с/с, стр. 169].

Платон: «Природа эта по сути своей такова, что принимает любые оттиски, находясь в движении и меняя формы под действием того, что в нее входит, и потому кажется, будто она в разное время бывает разной; а входящие в нее и выходящие из нее вещи – это подражания вечносущему, отпечатки по его образцам, снятые удивительным и неизъяснимым способом» [Тимей», 50с-d]. Дионисий Ареопагит: «Прекрасное есть Начало всего как творческая Причина, все в целом и движущая, и соединяющая любовью к собственному очарованию; Оно и Предел всего» [«О божественных именах», 4.7]. Экхарт (об истинном смысле становления): «Все творения стремятся к своему высшему совершенству. Все они стремятся от жизни к сущности» [«Духовные проповеди», стр. 29].

Х.Л. Борхес в «Истории вечности» утверждает, что Шопенгауэру принадлежит фраза: «Удел львов требует львиности, которая во времени предстает как некий бессмертный лев, живущий за счет непрестанно воспроизводящихся индивидов; их рождение и смерть не что иное, как биение пульса этого непреходящего льва». Вне зависимости от того, принадлежит Шопенгауэру эта фраза или нет, но, похоже, в нашей версии данная точка зрения получила свое подтверждение. Кришна: «Точно так же, как душа переселяется из детского тела в юношеское, а из него в старческое, так и при смерти она переходит в другое тело. Эти изменения не беспокоят того, кто осознал свою духовную природу» [«Бхагават-гита», 2.13]. Лейбниц: «…не только души, но и животные не подлежат ни происхождению, ни исчезновению; они только развиваются, свертываются, надевают новую одежду, сбрасывают ее, превращаются; души никогда не покидают своего тела и не переходят из одного тела в другое, для них совершенно новое» [«Начала природы и благодати», 6].

Гермес: «Вечность сама неподвижна, ибо всякое движение времени берет свое начало в ней» [«Асклепий», XI, 30]. Платон: «Было» и «будет» суть виды возникшего времени, и, перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь мы говорим об этой сущности, что она «была», «есть» и «будет», но если рассудить правильно, ей подобает одно только «есть», между тем как «было» и «будет» приложимы лишь к возникновению, становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движения» [«Тимей», 37е-38]. Плотин: Мыслящая Первопричина содержит в себе всегда все в неизменном тождестве, – она всегда только есть, но не бывает, для нее существует одно только настоящее, но нет ни будущего, так как и до наступления будущего все в нем уже есть, ни прошлого, так как ее ноумены не проходят, как моменты времени, но существуют в вечном недвижимом настоящем – неизменные, тождественные самим себе, довлеющие тем, что они суть, притом так, что каждый из них и мыслимое, и сущее, а все вместе составляют одну универсальную Мыслящую Первопричину и одно универсальное Бытие» [«Эннеады», V.1.4]. Экхарт: «Если бы кто-нибудь обладал искусством и властью стянуть в одно настоящее мгновение время и все, что когда-либо произошло за шесть тысяч лет или еще произойдет до конца мира, это было бы свершением времен» [«Духовные проповеди», стр. 4].

Дионисий Ареопагит: «Божественный ум все разумеет запредельным всему знанием, как Причина всего, в Себе сосредоточив опережающее знание всего… Ведь зная Себя, божественная Премудрость знает все материальное нематериально, расчлененное нерасчлененно, множественное объединено, этим самым единым все и познавая, и производя. И если по одной причине Бог всем сущим передает бытие, то по той же единственной причине Он и знает все как из Него сущее и в Нем предсуществующее» [«О божественных именах», 7.2].

Данте увидел Абсолют в образе сверкающей точки: «И я, – невольно зренье обращая к тому, что можно видеть в сфере той, ее от края оглянув до края, – увидел Точку, лившую такой острейший свет, что вынести нет мочи глазам, ожженным этой остротой» [«Божественная комедия», III. 28, 13-18, Перевод М. Лозинского].

Дионисий Ареопагит: «Правильно будет сказать, что мы познаем Бога не из Его природы, ибо она непознаваема и превосходит всякие смысл и ум, но из устройства всего сущего, ибо это – Его произведение, хранящее некие образы и подобия Его божественных прообразов; пускаясь далее в отрицание всего, путем и чином, по мере сил, выходя за пределы всего, мы восходим к превосходящей все Причине всего. Так Бог познается и во всем, и вне всего [«О божественных именах», 7.3]… Итак, мы утверждаем, что Причина всего, будучи выше всего, ни несущностна, ни нежизненна, ни бессловесна, не лишена ума и не есть тело; не имеет ни образа, ни вида, ни качества, или количества, или величины; на каком-то месте не пребывает, невидима, чувственного осязания не имеет; не воспринимает и воспринимаемой не является; Ей не свойственны беспорядок, смута, беспокойство, возбуждаемые страстями материи; Она не бессильна как неподверженная чувственным болезням, не имеет недостатка в свете; ни изменения, ни тления, ни разделения, ни лишения, ни излияния не претерпевает; и ничего другого из чувственного Она не представляет Собой и не имеет. Далее восходя, говорим, что она не душа, не ум; ни воображения, или мнения или слова, или разумения Она не имеет; и Она не есть ни слово, ни мысль; Она и словом невыразима и не уразумеваема; Она не число и не порядок, не величина и не малость, не равенство и не неравенство, не подобие и не отличие; и Она не стоит, не движется, не пребывает в покое; не имеет силы и не является ни силой, ни светом; Она не живет и не жизнь; Она не есть ни сущность, ни век, ни время; Ей не свойственно умственное восприятие; Она не знание, не истина, не царство, не премудрость; Она не единое и не единство, не божественность или благость; Она не есть дух в известном нам смысле, не сыновство, не отцовство, ни что-либо другое из доступного нашему или чьему-нибудь из сущего восприятию; Она не что-то из не-сущего и не что-то из сущего; ни сущее не знает Ее такой, какая Она есть, ни Она не знает сущего таким, каково оно есть; Ей не свойственны ни слово, ни имя, ни знание; Она не тьма и не свет, не заблуждение и не истина; к Ней совершенно не применимы ни утверждение, ни отрицание; и когда мы прилагаем к Ней или отнимаем от Нее что-то из того, что за Ее пределами, мы и не прилагаем и не отнимаем, поскольку выше всякого утверждения совершенная и единая Причина всего, и выше всякого отрицания превосходство Ее, как совершенно для всего запредельной» [«О мистическом богословии», 4-5].

Платон считал треугольники не результатом провокативных действий мозга, а существующими реально: «…каждому, разумеется, ясно, что огонь и земля, вода и воздух суть тела, а всякая форма тела имеет глубину. Между тем, любая глубина по необходимости должна быть ограничена природой поверхности; притом всякая плоская поверхность состоит из треугольников. Однако все вообще треугольники восходят к двум, из которых каждый имеет по одному прямому углу и по два острых, но при этом у одного по обе стороны от прямого угла лежат равные углы величиной в одну и ту же долю прямого угла, ограниченные равными сторонами, а у другого – неравные углы, ограниченные неравными сторонами. Здесь-то мы и полагаем начало огня и всех прочих тел… Четыре рода действительно рождаются из выбранных нами треугольников: три рода слагаются из одного и того же неравнобедренного треугольника и только четвертый род – из равнобедренного… При разрушении более крупных соединений из тех же частей составится множество малых, принимающих свойственные им очертания; и напротив, если разъять много малых соединений на отдельные треугольники, они образуют единое количество однородной массы, из которой возникает единое большое тело иного вида» [«Тимей», 53c-54d].

Николай Кузанский: «Различительный жизненный дух в зрении, слухе, на языке, в носу и в осязательном нерве есть единый свет, разнообразно принятый разными органами, чтобы соответственно различию органов разнообразно различать вещи ощущаемого мира. Этот свет есть начало, середина и конечная цель чувства» [«Об искании Бога», 2].

Дионисий Ареопагит: «Всякое число единовидно предшествует в единице, и единственно единица содержит в себе всякое число, и все числа объединены в единице, и чем дальше число от единицы удаляется, тем больше оно делится и множится» [«О божественных именах», 5.6].

В данной связи уместно вспомнить так называемый «Миф о пещере», изложенный Платоном в VII книге его диалога «Государство». Там, как известно, прикованные от рождения лицом к стене люди обречены созерцать лишь тени предметов, в то время как сами они непоколебимо убеждены, что эти тени и есть настоящие предметы. Платон считал, что такое восприятие реальности присуще человеку по природе. Ср., также, у Дж. Беркли: «Что касается наших чувств, то они дают нам знание лишь о наших ощущениях, идеях или тех вещах, которые, как бы мы их не называли, непосредственно воспринимаются в ощущениях, но они не удостоверяют нас в том, что существуют вне духа невоспринимаемые вещи, сходные с теми, которые восприняты» [«Трактат о принципах человеческого знания», 18]. Шопенгауэр: «Мир есть мое представление»: вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа… Для него становится тогда ясным и несомненным, что он не знает ни солнца, ни земли, а знает только глаз, который видит солнце, руку, которая осязает землю; что окружающий его мир существует лишь как представление, т.е. исключительно по отношению к другому, к представляющему, каковым является сам человек» [«Мир как воля и представление», стр. 54].

Поймандр Гермесу: «Это я, Ум, твой Бог… Исходящее же из Ума лучезарное Слово – это Сын Божий. То, что в тебе видит и слышит, есть Слово Господне; Ум твой есть Бог-отец. Они неразлучны, ибо в единстве их жизнь» [Герметический свод, 1.6]. Плотин: «Как выговариваемое вслух слово есть образ внутреннего слова души, так и сама Душа есть выговоренное слово Божественного Разума или его осуществленная вовне энергия; она – жизнь, истекающая из него и образующая собой новую после него субстанцию» [«Эннеады», V.1.3]. Николай Кузанский: «Исходя из рассудочных чисел нашего ума, мы символически строим предположения о реальных невыразимых числах божественного ума и говорим, что первый прообраз вещей в уме Творца есть число, подобно тому, как число, возникшее из нашего рассудка, есть прообраз отраженного им мира уподоблений» [«О предположениях», 2].

Этот вывод как нельзя лучше раскрывает смысл высказывания Шопенгауэра, которое в свое время не оставило равнодушным А. Фета, взявшего его в качестве эпиграфа к одному из своих стихотворений: «Равномерность течения времени во всех головах доказывает более чем что-либо другое, что все мы погружены в один и тот же сон; более того, что все видящие этот сон являются одним существом» («Побочное и постороннее», т. 2, 29). Ср. в «Бхагават-гите»: «Высший повелитель всех мистических сил, Божественная личность, явил Арджуне Свою вселенскую форму… Арджуна сказал: Возлюбленный Господь Кришна, я вижу в Твоем теле всех богов и множество других живых существ. Я вижу Брахму, восседающего на цветке лотоса, а также господина Шиву и всех мудрецов и божественных змеев. О властитель вселенной, о вселенская форма, я вижу в Твоем теле много-много рук, чрев, ртов, глаз, простирающихся повсюду без предела. Тебе нет конца, нет середины и нет начала» [11.9.15-16]. Также у Николая Кузанского: «…не мы понимаем и не мы сами собой живем интеллектуальной жизнью, а в нас живет Бог, бесконечная жизнь» [«Об искании Бога, 3].

Брихадараньяка упанишада (беседа мудреца Яджнявалкьи со знаменитым ученым и брахманом Уддалакой Аруни о тождестве Атмана /индивидуальной души/ и Брахмана /мировой души/: «Уддалака Аруни сказал: «Яджнявалкья, расскажи о внутреннем правителе». Яджнавалкья сказал: «Тот, кто, находясь в земле, отличен от земли, кого земля не знает, чье тело – земля, кто изнутри правит землей, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в воде, отличен от воды, кого вода не знает, чье тело – вода, кто изнутри правит водой, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в огне, отличен от огня, кого огонь не знает, чье тело – огонь, кто изнутри правит огнем, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в воздушном пространстве, отличен от воздушного пространства, кого воздушное пространство не знает, чье тело – воздушное пространство, кто изнутри правит воздушным пространством, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в ветре, отличен от ветра, кого ветер не знает, чье тело – ветер, кто изнутри правит ветром, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в небе, отличен от неба, кого небо не знает, чье тело – небо, кто изнутри правит небом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в солнце, отличен от солнца, кого солнце не знает, чье тело – солнце, кто изнутри правит солнцем, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в странах света, отличен от стран света, кого страны света не знают, чье тело – страны света, кто изнутри правит странами света, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в луне и звездах, отличен от луны и звезд, кого луна и звезды не знают, чье тело – луна и звезды, кто изнутри правит луной и звездами, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в пространстве, отличен от пространства, кого пространство не знает, чье тело – пространство, кто изнутри правит пространством, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в темноте, отличен от темноты, кого темнота не знает, чье тело – темнота, кто изнутри правит темнотой, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в свете, отличен от света, кого свет не знает, чье тело – свет, кто изнутри правит светом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный… Тот, кто, находясь во всех существах, отличен от всех существ, кого все существа не знают, чье тело – все существа, кто изнутри правит всеми существами, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный… Тот, кто, находясь в дыхании, отличен от дыхания, кого дыхание не знает, чье тело – дыхание, кто изнутри правит дыханием, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в речи, отличен от речи, кого речь не знает, чье тело – речь, кто изнутри правит речью, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в глазу, отличен от глаза, кого глаз не знает, чье тело – глаз, кто изнутри правит глазом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в ухе, отличен от уха, кого ухо не знает, чье тело – ухо, кто изнутри правит ухом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в разуме, отличен от разума, кого разум не знает, чье тело – разум, кто изнутри правит разумом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в коже, отличен от кожи, кого кожа не знает, чье тело – кожа, кто изнутри правит кожей, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в познании, отличен от познания, кого познание не знает, чье тело – познание, кто изнутри правит познанием, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в семени, отличен от семени, кого семя не знает, чье тело – семя, кто изнутри правит семенем, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Невидимый он видит, неслышимый – слышит, немыслимый – мыслит, непознаваемый – познает. Нет другого, кто видит, кроме него; нет другого, кто слышит, кроме него; нет другого, кто мыслит, кроме него; нет другого, кто познает, кроме него. Это – твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Все остальное подвержено страданию» [раздел Яджнявалкьи, III,7].

Брахмабинду упанишада: «Единый Атман существ пребывает в каждом существе; Он представляется одним или во множестве, словно отражение месяца в воде. Когда в горшке заключено пространство и горшок разбивают, то разбивается горшок, но не пространство. Такова же и жизнь – подобно горшку вновь и вновь разрушаются различные образы, он же, Атман, и не знает, что они сломаны» [12-14]. Шветашветара упанишада (о тождестве Атмана и Брахмана): «Подобно тому, как загрязненное пылью зеркало снова ярко блестит, когда оно очищено, так же, поистине, и наделенный телом, узрев сущность Атмана, становится единым (с Брахманом – Ю.С.), достигшим цели, свободным от страданий. Когда сущностью своего Атмана он, словно наделенный светильником, видит сущность Брахмана, то, познав нерожденного, постоянного, свободного от всех сущностей бога, он избавляется от всех уз» [3.14-15]. Кришна: «Для души не существует ни рождения, ни смерти. Она никогда не возникала, не возникает и не возникнет. Она – нерожденная, вечная, всегда существующая, изначальная. Она не уничтожается, когда погибает тело… Как человек надевает новые одежды, сбросив старые, так и душа принимает новое тело, оставив старое и бесполезное» [«Бхагават-гита», 2.20, 22]. Гермес: «Все сущее берет свое начало из того, что существует, но не из того, что не существует; вещам несуществующим не присуще прийти к существованию, но в их природе заложена невозможность чем-либо стать. Природа существующих вещей, напротив, – в невозможности перестать быть [Герметический свод, II, 13]… Если земные тела разлагаемы, если необходимо, чтобы тела существовали как местопребывание и орудия энергий, если энергии бессмертны, если бессмертное существует всегда, то сотворение тел есть действие энергий и оно вечно» [Герметические фрагменты, IV, 7]. Шопенгауэр: «Источник, из которого текут индивиды и их силы, неисчерпаем и бесконечен как время и пространство… Никакая конечная мера не может исчерпать этого источника; оттого каждому событию или созданию, заглушенному в своем зародыше, открыта для возвращения ничем не ущемленная бесконечность. В этом мире явлений так же невозможна истинная утрата, как и истинное приобретение» [т. 1 с/с, стр. 197].

Мандукья упанишада: «Этот Атман имеет четыре стопы. Находящаяся в состоянии бодрствования, познающая внешнее, из семи членов, из девятнадцати ртов, вкушающая грубое, вайшванара – вот первая стопа (область сознания – Ю.С.). Находящаяся в состоянии сна, познающая внутреннее, из семи членов, из девятнадцати ртов, вкушающая тонкое, тайджаса – вот вторая стопа (область личного бессознательного – Ю.С.). Когда уснувший не имеет никакого желания, не видит никакого сна, – это глубокий сон. Находящаяся в состоянии глубокого сна, ставшая единой, пронизанная лишь познанием, состоящая из блаженства, вкушающая блаженство, чье лицо – мысль, праджня – вот третья стопа. Это всеобщий владыка, это всезнающий, это внутренний правитель, это источник всего, начало и конец существ (область коллективного бессознательного – Ю.С.). Не познающей внутреннего, не познающей внешнего, не познающей обоих, не познанной лишь познанием, не являющейся ни познанием, ни не-познанием, невидимой, неизреченной, неуловимой, неразличимой, немыслимой, неуказуемой, сущностью постижения единого Атмана, растворением проявленного мира, успокоенной, приносящей счастье, недвойственной – считают четвертую стопу. Это Атман (индивидуальная душа в целом, тождественная мировой душе)» [2-7].

Экхарт: «…глубина эта – одна безраздельная тишина, которая неподвижно покоится в себе самой. И этим неподвижным движимы все вещи. От нее получают свою жизнь все живущие, живые разумом, погруженные в себя» [«Духовные проповеди», стр. 39].

Ум к Гермесу (вот яркий пример проникновения в коллективное бессознательное): «Прикажи душе своей отправиться в Индию, и она уже там, быстрее, чем приказ; прикажи ей отправиться к океану, и она будет там мгновенно, не перемещаясь с места на место, но моментально, как будто она там уже была. Прикажи ей подняться в небо, и ей не нужны будут крылья; ничто ее не остановит, ни огонь Солнца, ни эфир, ни вихрь, ни тела звезд; она преодолеет все и долетит до последнего тела. Если ты желаешь покорить этот свод Вселенной и полюбоваться тем, что вне мира, если там что-либо есть, – ты можешь это… Увеличь себя до неизмеримой величины, превзойди все тела, пересеки все времена, стань вечностью, и тогда ты постигнешь Бога. Ничто не мешает тебе представить себя бессмертным и способным познать все: ремесла, науки, повадки всех живых существ. Вознесись выше всех высот, спустись ниже всех глубин, собери в себе ощущения от вещей сотворенных, воды, огня, сухого, влажного. Представь себе, что ты одновременно везде, на земле, в море в небе; что ты еще не родился, что ты еще в утробе матери, что ты молодой, старый, мертвый, вне смерти. Постигни все сразу: времена, места, вещи, качества, количества, и ты постигнешь Бога» [«Герметический свод», XI, 19-20].

Гермес к своему сыну Тату о тайном учении, закрытом для непосвященных: «Невыразимое, нематериальное видение случилось мне. Милостью Божией я вышел за пределы себя самого, чтобы войти в бессмертное тело, я больше не тот, кем был, я рожден в Уме… и я более не окрашен, не осязаем, не измерим, я чужд всему этому» [Герметический свод, XIII, 3]. Дионисий Ареопагит о способе, посредством которого достигается подобное состояние: «Простые, абсолютные и неизменные таинства богословия, окутанные пресветлым мраком сокровенно таинственного молчания, в глубочайшей тьме пресветлейшим образом сияют и совершенно таинственно и невидимо прекрасным блеском преисполняют безглазые умы… Ты же, дорогой Тимофей, усердно прилежа мистическим созерцаниям, оставь как чувственную, так и умственную деятельность и вообще все чувственное и умозрительное, все не сущее и сущее, и изо всех сил в неведении устремись к соединению с Тем, Кто выше всяких сущности и ведения. Неудержимым и абсолютным из себя и из всего исступлением, все оставивший и от всего освободившийся, ты безусловно будешь возведен к пресущественному сиянию божественной тьмы» [«Мистическое богословие», 1.1]. Плотин: «Чтобы узреть Первоединого, нужно войти в самую глубь собственной души, как бы во Внутреннее Святилище храма, и, отрешившись от всего, вознесшись превыше всего, в полнейшем покое молчаливо ожидать, пока не предстанут созерцанию сперва образы как бы внешние или отраженные, а за ними образ внутреннейший, первичный, первосветящий» [«Эннеады», V.1.6]. Экхарт: «Всякое действие душа исполняет с помощью сил. Все, что она познает, она познает разумом. Когда думает – пользуется памятью. Любит ли – любит волей. Так она действует посредством сил, а не сущностью. Всякое внешнее дело ее всегда связано с посредником… Но в самой сущности нет действия. Ибо хотя силы, посредством которых она действует, вытекают из основы души, в самой основе – одно глубокое молчание… Здесь Бог входит в душу [«Духовные проповеди», стр. 12]… Я говорю далее: хочет ли душа видеть Бога, она должна также забыть и потерять себя. Ибо покуда она видит и знает себя, до тех пор не видит и не знает она Бога. Если же ради Бога отдаст она свое «Я» и откажется от всех вещей, то вновь найдет себя в Боге. Познавая Бога, познает она в Боге совершеннее и самое себя, и все вещи, с которыми разлучилась. Если я хочу воистину познать высшее благо, если хочу познать вечную благость, то должен познать ее там, где она в себе самой – в Боге, а не там, где ее осколки. Должен ли я познать истинное бытие, я должен познать его там, где оно в себе самом – в Боге, а не в творениях, где оно разбито» [Там же, стр. 50-51].

По-видимому именно эта ситуация изменения направления на противоположное нашла отражение в гностической концепции Валентина, где последний эон в Плероме София (премудрость), в результате отпадения от Божественного отца, превращается в свою противоположность Ахамот, положившую начало материальному миру. Ср., также, в «Авроре» у Якова Беме, где Люцифер (светоносный) – самый прекрасный из ангелов, желая стать еще краше, тоже превращается в свою противоположность – в дьявола.

Геродот: «Египтяне справляют праздник в честь Диониса почти совершенно так же, как и в Элладе (за исключением хоров). Только вместо фаллосов они придумали носить другой символ – куклы-статуэтки в локоть величиной, приводимые в движение с помощью шнурков. Эти куклы, с опускающимся и поднимающимся членом женщины носят по селениям, причем этот член почти такой же величины, как и все тело куклы. Впереди шествует флейтист, а за ним следуют женщины, воспевая Диониса» [«Евтерпа», 48].