Так, если проанализировать поведение термитов, можно заметить, что оно целиком зависит от числа собравшихся вместе особей. Известно, что способ существования этих насекомых полностью подчинен инстинкту сооружения термитников. Однако, как показывают наблюдения, они не приступают к его построению до тех пор, пока их число не увеличится до определенной критической массы. Зато, когда это происходит, термиты, будто получив важный приказ, сразу же начинают создавать рабочие бригады. Они строят колонны, соединяют их сводами и завершают работу не раньше, чем возведут сооружение, напоминающее собор. Значит, отдельные их особи не имеют информации о сооружении в целом. Носителем такой информации является только вся их совокупность, вся популяция, пишет Горбовский.

Аналогичный феномен имеет место и в среде других живых существ. Так, стая саранчи следует строго определенным маршрутом, хотя отдельная особь не имеет ни направления движения, ни цели. Не составляют исключения и рыбы, а также другие живые существа, способ существования которых носит стадный или стайный характер. Их действиями как бы руководит коллективный разум, не оказывающий на отдельных особей никакого влияния. То же относится и к птицам. Существует ошибочное мнение, что в теплые края на зимовку стаю ведет вожак. Однако наблюдения свидетельствуют, что в шести случаях из десяти во главе стаи находятся молодые птицы, появившиеся из яйца только летом. Значит, вовсе не знание пути является причиной назначения их на роль вожака. Ни одна из них им не обладает. Просто в одиночку птица блуждает и, в конце концов, гибнет. Но стоит множеству таких же, не имеющих направления особей собраться в стаю, как возникает «знание», которого до этого не было.

Кроме того, помимо разума стае или популяции присуще еще одно свойство – некий повелительный импульс, как бы «единая воля», подчиняющая себе отдельных особей. Причем эта «единая воля» бывает настолько сильной, что в момент ее проявления оказываются подавленными другие инстинкты. Например, инстинкт выживания, когда стая полевых мышей преодолевает препятствия (рвы, ямы) по телам своих товарок. При этом многие из них оказываются раздавленными многотонной массой других особей. То же можно сказать и об инстинкте голода (во время миграции ни стрекозы, ни бабочки не едят), об инстинкте страха перед нападением хищников (как, например, у южноафриканских газелей) и т.д. Но все это случается лишь тогда, когда встреча происходит на уровне двух стай, как бы двух «сверхорганизмов».

Таким образом, и стая саранчи, движущаяся плотной массой, достигающей иногда веса в десятки тысяч тонн, и другие подобные объединения живых существ являются как бы единым гигантским существом, обладающим уравновешенным и вдумчивым умом, подающим команды миллионам лапок и крылышек. Этот уравновешенный ум и единая воля представляет собой не что иное, как генетическую программу универсума, в котором каждая образующая тот или иной организм матрица является одновременно и автономным целым, и частью другого целого, относящегося к более высокому уровню.

Не является исключением из этого правила и человек. В бытность свою стадным животным он не обладал ни индивидуальным сознанием, ни индивидуальной волей. Как и другие стадные существа, он был подчинен общей для стада «единой воле» и «единому сознанию». Вот этот-то единый организм в некие времена, по-видимому, и претерпел трагедию своего расчленения, в результате чего образовалось человеческое общество, состоящее из мужчин и женщин. Причем характер этого события, судя по всему, был столь драматичен, что последствия его определили ход всей дальнейшей истории человечества, а само событие оставило в памяти человека след в виде легенды об андрогинах. Без риска впасть в преувеличение можно сказать, что процесс ломки первобытных отношений продолжается и по сей день.