Между тем рядом с мальчишками, наблюдавшими за игрой, появилась стройная, со вкусом одетая, несколько надменная женщина лет тридцати пяти. Елена Константиновна, Надина мама. Болельщицей назвать ее было сложно. Она остановилась и с недоумением смотрела на разрумянившуюся дочь, которая топталась в воротах и не сводила глаз с мяча, стремительно приближавшегося к ней. Маму Надя не замечала.

Один из «банковских» ловко обвел Славку и ударил по воротам. Надя упала, чтобы отбить мяч, тот отскочил от ее рук и ударился о дерево.

– Штанга! – крикнул судья.

Ответ «торпедовцев» не заставил себя ждать. Славка, обыграв нескольких «банковских», отдал пас Юрке, и тот точным и сильным ударом – впритирку со штангой – забил мяч в ворота «Динамо».

– Три – три! Ничья! – объявил судья, стер ногой предыдущую запись и вывел на снегу новый счет.

Надя засмеялась и захлопала в ладоши. Она так увлеклась, что даже вздрогнула от неожиданности, когда услышала мамин голос.

– Надежда! А ты что тут делаешь?! – Елена Константиновна стояла в нескольких шагах от дочери и с изумлением смотрела на нее.

– Мам, отойди, загораживаешь! – поморщилась Надя.

Она пристально следила за Верзилой, который приближался к ее воротам, и даже не заметила, что нижняя пуговица ее пальто оторвалась.

Елена Константиновна схватила дочь за руку и буквально выдернула из ворот. Надя рванулась раз, другой, но мама держала крепко. Пришлось подчиниться.

– Ты только посмотри на себя! – Женщина подняла пуговицу и тут вдруг увидела, что рукав пальто дочери разошелся по шву. – Ужас! Не девушка, а оборванец какой-то! – Она не находила слов, чтобы выразить свое возмущение. – Надежда, ты вообще в своем уме?! – Мама уже кричала. – Для кого, спрашивается, воздушная тревога?!

«Внимание! Внимание! Граждане, воздушная тревога! Воздушная тревога!» – повторял голос из репродуктора.

– И днем покоя не дают! – Елена Константиновна встревоженно осмотрелась. – До метро добежать не успеем…

– Давай в подвал! – нашла решение Надя.

На двери подвала они увидели огромный амбарный замок.

– Это еще что за новости?! – возмутилась мама.

– Я видела, как вчера инвентарь привезли, – вспомнила Надя. – Вот и заперли.

– Инвентарь?! – Женщина была настолько ошарашена, что застыла на месте.

Выход подсказал Женя, появившийся неожиданно:

– В двадцать пятом доме подвал открыт! Я проверил!

– Надежда, быстро за Женей! – скомандовала мама. – Я за Пашей – и к вам!

Она скрылась в подъезде. А Женя, схватив Надю за руку, стал тянуть ее в сторону соседнего дома. Девушка неохотно подчинилась. Последнее, что она увидела перед спуском в подвал, это то, как футболисты неторопливо расходятся.

Налет на этот раз продолжался недолго. Через час уже объявили отбой воздушной тревоги.

Дома Надю ожидала настоящая взбучка. Дело в том, что, уходя к подруге, она искала в книжном шкафу томик стихов Есенина, изданный в начале двадцатых годов (после смерти поэта его стихи оказались под запретом), и второпях раскидала по дивану, по столу и даже по полу книги. Она надеялась убраться до возвращения мамы, которая терпеть не могла беспорядка в доме, а к книгам у нее было особенно бережное отношение.

Высказав всё, что думает о дочери, Елена Константиновна стала расставлять книги в строго определенном порядке: словари – к словарям, прозу – к прозе, стихи – к стихам. Произведения зарубежных авторов стояли на отдельной полке. А Надя сидела на стуле и с виноватым видом, шмыгая носом, пришивала рукав к своему пальто.

– Нет, я понимаю – коньки или лыжи, но футбол для пятнадцатилетней девушки! Комсомолки!