— Ну, а я что, я ничего. Ему пора. Сколько можно бобылём ходить?

— Кем? – я загоготал в голос. — Серый, твою ж, тебе сколько лет? Сотня?

— Хорош, ржать, малой! – пнул меня он. — Кстати, возьми машину, если планируешь вернуться.

— Нет, оставлю тебе девчонку и сбегу, а то вдруг ты тут меня поженишь без моего ведома.

— Зачем в город-то, Илюх? – рассмеялась над шуткой Марго. — Надо же её предупредить или ты уже?

— Она спит.

— Так проснёться и переживать будет.

Ну, реально мамка всем и вся.

— Куртку ей привезу свою, – пояснил я, — а то замёрзнет и стану вдовцом.

Серый гоготнул.

— Так тут есть твоя армейская, забирай, чего валяется? – вдруг подскочила Рита. — Сейчас принесу.

— Нифига, ты меня усыновил что ли? – поинтересовался я у Серого. — Бля, сколько времени прошло, а ты её не выкинул ещё?

— Да перестань, малой, – отмахнулся он.

Взяв куртку от своего армейского комка[19], я поднялся наверх. Рыкнул со злостью, вспоминая службу. Тогда меня дураком считали, что я не пошёл в трубу дуть с моим-то образованием, а подался воевать, а по итогу попал в замес чеченской войны, выживал в горах, рыскал словно зверь, и до сих пор не могу открыто сказать, где служил, потому что секретно – просто десантник, чего вы хотите, я ж с Рязани!..

Бросил куртку на стул, бухнулся рядом с рыжей, подавил в себе желание обнять её, уткнуться, втянуть запах. Не знаю, херня какая-то не меньше. Заебало…

Я сосредоточился на её дыхании, в голове была куча всего, и это я перегрузить себя приехал к братве, бля… загнался ещё больше.

Открыл глаза через два часа. Труба [20] зудела где-то, даже не знаю где. Рыжей не было.

Спустился вниз и нашёл её в седле. Она прям счастлива была сильнее, чем когда на байке круги мотала.

— Она просто прелесть, – возвестила Марго.

— И ты, Брут? – фыркнул я на это. Охренели, бля. — Переметнулась?

— Просто девочка твоя очаровательная, Илья, правда. Такая милая!

Ага… милая… очаровательная… прелесть… только ни разу не моя. Сука!

— Счастлива? – спросил я, когда Соловьёва всё-таки слезла с лошади и пришла в дом.

— Очень, – ответила она, светясь как лампочка.

— Нас уже Ллойд искал, – проговорил я, вспоминая о звонке, который меня разбудил.

— Ага. Я быстро, ща, – кивнула она и свалила наверх.

— Она не ела ничего, – сказала Рита. — Будет борщ?

— Будет, – кивнул я и отправился на сцену, что была в гостевом зале. Инструменты тут были свои. Точнее понятно, что музыканты, которые сюда приезжали, привозили своё, но минимум тут был всегда и за ним следила Рита. Я сел за рояль, потому что уж лучше по клавишам подолбить, чем слушать разговоры о том, какая у меня оказывается девушка классная. Не знаю, бля, – не хотел им говорить, что Соловьёва просто… а кто?

— Двинься, – она плюхнулась рядом и взяла гитару.

— Что играем? – спросил я.

Она поморщилась и стала перебирать и запела… что-то попсовое, ебать, вообще попсовое, но у неё так это получалось, не знаю – видел как Марго зависла за баром над тарелкой с борщом, приготовленном для рыжей, видел как Серёга стоял в дверях, ещё там народ с кухни повылазил, даже гости какие-то, уже собиравшиеся здесь на завтрак или, хрен знает, обед, подвисли на её исполнение.

“Give me all your true hate and I'll translate it in our bed Into never seen passion, never seen passion
"Отдай мне всю свою ненависть и в твоей постели я превращу ее в невиданную страсть

That's why I am so mad about you
и все потому, что я без ума от тебя.

Mad about you
Без ума от тебя.

Mad… [21]
Без ума…”

Эта чёртова девка сведёт меня в могилу. Мне прям хотелось раскроить ей черепушку и заталкать внутрь понимание того, что она реально нереальная, охеренная, классная, бля, сука, космическая.