Начинаю я сердцем понимать,

                  Что мой сын уже, клятвы не нарушив,

                  Не придёт ко мне… Но я буду ждать.

                  Буду ждать всегда, зная безнадёжно,

                  Что с небес, увы, возвращенья нет.

                  А что сына нет, мне поверить сложно:

                  Вижу наяву глаз зелёных свет.

                  Волосы его пахнут разнотравьем.

                  Сильная ладонь гладит по плечам.

                  Мальчик мой родной, Лучик долгожданный,

                  Как мне жить теперь здесь и без тебя?

                              *

                  С болью своей не расстаться

                  Мне никогда – никогда.

                  Где-то есть солнце и небо.

                  Где-то луна и звезда.

                  Только не будет мне больше

                  Счастья на этой земле.

                  Сын мой, мой солнечный лучик,

                  Как-то погас в вышине.

                              *

                  Не могу принять, не хочу,

                  Что мой сын, так уйдя, не вернётся.

                  Снова я зажигаю свечу.

                  Вся застыла и сердце не бьётся.

                  Я слезами уже не давлюсь:

                  Просто лето и просто живу я.

                  Богу истово я не молюсь.

                  Что случилось, принять не готова.

                              *

                  Очень больно так жить. Очень больно.

                  И не знаю, помочь как себе.

                  Эта жизнь – с кандалами неволя.

                  Солнце есть, но оно в вышине.

                  Половина моя в этом мире.

                  А другая не знаю и где…

                  На расстрел повели, не убили.

                  Только сердце изранили мне.

Я замкнулась в своём горе. Всё разделила на «до» и «сейчас». И этого «сейчас» не было у меня. Я работала. Был самый сезон для ландшафтного дизайна. Как и что у меня получалось, не знаю. Людям нравилось. Выслушивала похвалы, получала деньги за работу, принимала новые заказы. Но. Всё потеряло смысл. Я « почернела», как говорят. И душа, и тело. Младший сын. Это держало. Крепко. Очень крепко.

                  Вся жизнь, как в театре: лишь горе и слёзы.

                  Досталась опять трагедийная роль.

                  За что мне такая вдруг выпала доля,

                  Где мало халвы, остальное всё – соль?

                  Как много на свете великих комедий,

                  Но жребий мой чёрен. Увы, не свернуть.

                  От счастья осколки блестящих мгновений.

                  Судьба повернулась спиной – это суть.

                  Не знаю, как быть? Где найти этот остров?

                  Зарыться, как страус трусливый в песок.

                  Но… сын у меня. И пусть уже взрослый.

                  Я стойко живу. Кровь стучится в висок.

                                    *

                  Неправда всё! Не верю! Не хочу!

                  И не смогу поверить никогда.

                  Мой сын на небе… Зажигаю я свечу.

                  А младшего нельзя мне предавать.

                  Борюсь с собой. И знает только Бог,

                  Как трудно мне даётся каждый день.

                  И жизнь моя – не храм. Уже острог.

                  И я в ночи. И не звучит свирель.

Была вхожа в нашу дружную семью, кроме Светики, уже моя ровесница, интеллигентная, всегда модно одетая – Галина Николаевна. Друг семьи, как я считала тогда. Одинокая женщина, у которой не было детей и мы задружились очень сильно. Практически, каждый вечер она заходила к нам на «тарелку супа». Всегда ждали. Юмор у Галины Николаевны на «пять». А я люблю готовить и умею это делать.