В тишине было слышно тиканье настенных часов да шипение жарящегося в сотейнике мяса. Женщина прикрыла дверь в комнату дочери и вовремя – зазвонил телефон.

– Алло, – негромко проговорила она в трубку, – здравствуйте, Алла. Нет, она спит. А что вы хотели ей передать? Да, я знаю, я тоже надеялась в будущем назвать Виктора зятем, но дети сейчас не слушают родителей. Нет, Михаил Никифорович задерживается. С вводом войск в Афганистан они каждый день совещаются о чём-то. А что, Витю уже вызывали в военкомат? Я поговорю с мужем, но у него нет связей там… Как вы понимаете, дочь у нас невоеннообязанная, поэтому нужды не было. Вы уж лучше завтра мне позвоните: муж раздражённый приходит… но я попытаюсь выяснить у него, сможет ли он чем-нибудь помочь Виктору. До свидания, – попрощавшись, она положила трубку и несколько минут стояла как выкопанная.

Вот ведь как бывает – почти родственниками считались, а теперь всё разрушилось.

Она прошла в кухню, выключила плиту и открыла форточку, а то опять дочь мутить будет от запаха мяса.

Четыре месяца малышу, а у Алёнки даже животика незаметно. Конечно, сколько она в одиночку переживала, сейчас хоть полегче будет, не надо от них своё состояние скрывать.

Мать уже начала готовить почву для общественности. Лидия усмехнулась, подумав, что бы она сказала, узнав, что Виктор хочет всеми неправдами от армии уклониться?.. Господи, им бы фотографию «героя» раздобыть, а то Софья Андреевна подругам, что местным радио на скамейках у подъезда работают, такую романтичную историю рассказала, якобы влюбились Саша с Алёнкой с первого взгляда без памяти друг в друга, а ему на войну уходить надо. Вот Алёнка и решила живую память о нём сохранить. Как только вернётся – тут же свадьбу сыграют.

И её мысли тотчас перекинулись на будущего внука. Она сегодня в «Детский мир» заходила. Смотрела пелёнки, распашонки. Всё какое-то унылое, бледное. Надо будет попросить кого-нибудь из знакомых, кто в Прибалтику поедет, привезти оттуда детское приданное. Лидия видела у сына секретаря обкома на ребёнке такие красивые вещички, что малыш как игрушка выглядел.

Может, кто и злорадствовать будет, только женщине очень хотелось маленького: она с Алёнкой не наигралась, уж больно быстро дочка выросла. Вот и сейчас муж на работе, Алёнка спит, а ей бы понянчиться с малышом. На работу она перестала ходить как только до выслуги доработала, а дом и дети ей не в тягость.

Она чуть было не задремала в кресле, в котором муж после обеда отдыхал, но ещё до звонка в дверь услышала шаги на лестничной клетке, вскинулась, поспешила открыть.

От мужа пахло морозом и усталостью. Лидия приняла у него пальто и шапку и, пока он снимал сапоги, прошептала:

– Алла Григорьевна звонила, тебя спрашивала.

– А я ей чем помогу?.. Или она на мне сына женить хочет? – проворчал Михаил.

– Тише ты, Алёнка спит, совсем нисколько не поправляется, а уж пора. Идём на кухню.

Пока он мыл руки, Лидия привычно сновала от плиты к столу, раскладывая приборы и салфетки, как учила её мать, хотя знала, что Миша с удовольствием бы поел мяса со сковороды. Он с молодости любит соскоблить так называемые зажаренки.

Михаил, сев за стол, наконец расслабился:

– Налей мне сто граммов, Лидок – устал я сиднем сидеть в кабинете, да и новости не больно хорошие из Афганистана. Хоть и говорят, что дружественная страна, да сегодня указание давали про «груз двести» особенно не распространяться. А как скрыть от людей, если матери по сыновьям голосить начнут на всю область?.. Вот тебе и други.

Он выпил налитую женой рюмку, похлебал немного борща. Видя, что ест муж без аппетита, Лидия налила ему ещё рюмочку: