«Единство во множестве» выступает определяющим признаком соборности, позволяющим выделить этот феномен из мира других духовных образований. В свою очередь, соборность становится у славянофилов критерием правильности религиозной веры и основанной на ней церковной жизни, имеющей в их концепции определяющее значение для всех других сфер человеческой деятельности.

Исходя из общих установок учения о соборности, А. С. Хомяков анализировал и исторический процесс. Он справедливо отмечал, что у многих историографов прошлое «превратилось в бесконечное множество подробностей», и за этим обилием фактического материала «пропало всякое единство»[99]. Подлинным же предметом истории является «отыскание общих начал», ибо все мелкие явления получают свой «характер и окраску от целого». Какие же общие начала детерминируют «неотвратимую логику истории»? Будучи глубоко верующим человеком, русский мыслитель не мог отказаться от одного из основных положений христианского вероучения – провиденциализма. В своих работах он неоднократно подчерчивал, что «нельзя по справедливости не признать путей промысла в общем ходе истории»[100]. Именно «дух Божий, живущий в совокупности церковной», и направляет общественное развитие. Но сам этот дух, по принципу соборности, «проявляется во множестве», т. е. в действиях отдельных людей.

Идея «соборности», как считал философ, дает ему возможность совместить провиденциализм с активностью человека. Он утверждал, что «неразумно <…> брать на себя угадывание “минут” непосредственного действия воли Божией на дела человеческие». Подобное «угадывание» связывает надежды на лучшее будущее лишь с Господом, оборачиваясь «преступным пренебрежением к человеческим способностям». Человек – существо деятельное, поэтому он должен «напрягать все Богом данные силы, не требуя от него чудес и исключений из общих законов»[101]. Реальный исторический процесс – это всегда совокупность «действий свободы человеческой и воли всемирной». При таком понимании «божественная воля» выступает в виде объективных законов развития общества, которые проявляются через деятельность людей. Сами же чудеса трактуются не как «нарушение общих законов», а как «проявление силы, о которой вы еще не имеете полного знания»[102]. Поэтому исследователь, для того чтобы понять ход истории, не должен ограничиваться ссылками на божественную волю, а обязан изучать деятельность людей. Для славянофилов именно «народ является единственным и постоянным действователем истории». Поэтому А. С. Хомяков выступал с критикой исторических работ Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева, которые воспринимали народ как «пассивный человеческий материал». Тем более для него были неприемлемы господствовавшие церковные взгляды на роль народных масс в истории. Он справедливо отмечал, что призывы Церкви «смиренно ждать милостей божьих» во многом объясняются позицией правительства, которое хорошо понимает «практическую выгоду религии <…> в особенности по отношению к низшим слоям народа»[103].

В работах славянофилов часто встречаются термины «народ» и «народность». Вообще тема «славянофилы и народ» – одна из центральных при оценке этого течения. При этом славянофильская трактовка народа получает полярные оценки. Если для одних она пример «разнузданного патриотизма», ведущего страну к гибели, то для других, напротив – проявление движения к «приобретению мировой роли, мирового значения России». А. С. Хомяков хорошо понимал значение правильного раскрытия понятия «русский народ», но однозначного его понимания у славянофилов не было. Н. А. Бердяев отмечал, что «Хомяков в своем учении о национальном призвании постоянно смешивает точку зрения религиозно-мистическую с точкой зрения научно-исторической»