– Господи, где я?
– В Ацуе, – раздается совсем рядом. Слава оборачивается и видит окошко в стене с надписью «Касса», откуда на нее смотрит продавщица билетов. Лицо продавщицы по размеру и по форме совпадает с окошком. Слава подходит ближе и непонимающе спрашивает: – Что?
– В Ацуе. Город такой – Ацуй, – цокает продавщица.
Слава оглядывается и выходит из-под козырька станции. Солнце уже утреннее, яркое. Прямо на станции стоят карусели, лошадки блестят в рассветных лучах. Билетерша высовывается из окошка и громко спрашивает:
– Кататься будете?
– Что?
– Кататься будете? – повторяет билетерша.
Слава ничего не понимает. Видимо, это платные карусели, думает она и отрицательно крутит головой. Билетерша скрывается в окошке, а Слава идет дальше и выходит в город. Опускает на асфальт свои баулы, достает телефон и звонит Марку.
– Марк, почему ты не остановил поезд? Я в Ацуе, – и хохочет на всю улицу. – В Ацуе, представляешь! Будет что вспомнить.
– Аленушка, сестрица моя! – вдруг раздается в трубке чужой детский голос, и у Славы пробегают мурашки по спине. – Выплынь, выплынь на бережок. Костры горят высокие, котлы кипят чугунные, ножи точат булатные…
Славино сердце ухает вниз. Она выныривает из сна и беспорядочно ловит воздух губами. Вокруг темнота.
e-mail: a.nagirnaya@gmail.com
https://t.me/anagir
Глава 2
Юрий внимательно разглядывает свои новые владения. Отдельный кабинет. Длинный, с персиковыми стенами и большим диваном. Вдоль стен – шкафы, в углу – рукомойник. Большое окно с вертикальными жалюзи выходит во двор, жалюзи тоже персикового цвета. Прямо напротив окна – вход в здание. Но рабочий стол отвернут от окна, и все равно не видно, кто – приходит, кто – уходит. Да и некогда глазеть в окно. Зато удобно с точки зрения пожарной безопасности – первый этаж, выход за спиной. «Правда, в случае пожара я вряд ли побегу в эту сторону», – ухмыльнулся Юрий, подумав о десятках крошечных беспомощных детей.
– Юрий Юлианович, нам нужно вас сфотографировать. – В кабинет зашла молоденькая и бойкая сотрудница пресс-службы. – Это для сайта.
Кому это нам? – иронично поинтересовался Юрий.
– Ну, – растерялась девушка, – мне и вам…
– Окей. Где будете фотографировать?
– Давайте за столом.
Юрий сел за стол, девушка сделала несколько кадров, и ее нос поморщился в сомнениях.
– Что? – спросил Юрий.
– Вот сережка… Может быть, снимете? Чтобы, если что, мне не пришлось снова приходить и перефотографировать.
– Ну окей, – он вынул из левой мочки кольцо.
Девушка осталась довольна, сделала фотографии и упорхнула. А Юрий вставил сережку обратно и продолжил осваивать новое пространство: расставил по шкафам книги, впихнул снизу большую коробку с японскими иероглифами, в ней задребезжали бутылки. Долго искал место для китайской поющей чаши и серебряного колокольчика. Но сложнее всего пришлось с лютней – где ее лучше хранить? В шкафу или на стене? Решил пока положить в шкаф. Достал мешок с вязаными осьминожками и положил за стекло.
Юрий вышел в коридор.
– О, наш новый заведующий, – расплылась в улыбке Марина. – Молодой, красивый. Что будет, девчонки, что будет…
Дюймовочка Марина всегда поддевала его, он привык. Поэтому невозмутимо спросил:
– Как ночь прошла?
– Арсланова балагурила, а так – нормально.
Утром я совсем не волновалась, но пока доехала до бюро, внутри все уже подрагивало и подергивалось, а желудок висел тяжелым камнем. Пора выпить успокоительной травы, подумала я и проглотила желтенькую таблетку. Через час выезд.
Мы ехали с Леонор на такси.
Еще когда тыкала в экран, заказывая машину, я поняла, что что-то не так. Мне сложно сосредоточиться. Даже простые действия вызывали торможение в моей голове. Можно было бы привычным способом разогнать поезд мыслей – начать волноваться, но теперь и это не выходило, как бы я ни силилась. Я таращилась в окно, и мне ни о чем не думалось. Мысли, как воздушные шарики на дне рождения малыша, были подвешены слишком высоко, до них не дотянуться. И я внутренне прыгала, прыгала, но только задевала их краешки кончиками пальцев, а ухватиться никак не получалось. Неужели это действие валерианки?