Емеле показалось, что его Арнольд обнял крепче, чем остальных поздравлявших, или ему просто хотелось в это верить. Олигарх сорвал бумагу с холста и увидел картину, дышащую морским ветром с солеными брызгами, величием гор, от которой так и веяло теплом абхазского лета. «Вот это да, – усмехнулся он, рассматривая полотно, – как ты точно все подметил! Смотрите, это же просто здорово, а?» И Арнольд развернул картину так, чтобы ее рассмотрели все присутствующие. Картина действительно произвела фурор, все очень хвалили художника, который был в эту минуту счастлив как никогда.

Ольга Снегирева, старшая дочь депутата, которая до сих пор не проявляла никакого интереса к происходящему вокруг и даже откровенно скучала, теперь как будто оживилась и тоже хвалила картину, нарисованную Емельяном. Раньше она и не знала, что у Арнольда Абаджваклии есть племянник, который к тому же оказался очень симпатичным молодым человеком. Импонировало ей и то, что он был художником, личностью творческой, а значит, по ее мнению, прекрасной. После всех этих занудных политиков и бизнесменов, от скучных разговоров которых ей хотелось выброситься за борт, Емельян показался ей особенным.

«Цитируя прекрасную новогоднюю комедию: танцуют все!» – вскоре объявил Арнольд. Емельян, к этому моменту уже выпивший не один бокал шампанского, осмелел и решился было пригласить на танец Адель. Однако пока он смущался и все не знал, как подойти к этой прекрасной женщине, Адель пригласил на танец Рошен. Танцевать с Ксюшей Емельяну не хотелось. К Щукину подошла Ольга Снегирева и сказала, что картина ее очень впечатлила. «Я и не знала, что вы художник. А вы, оказывается, не просто художник, но еще и очень талантливый!» Емельян расплылся в улыбке и пригласил молоденькую девушку танцевать.

Едва только Щукин закружился в медленном танце с дочерью депутата, к Ксюше подошел сам Абаджваклия.

– Ксения, можно ли тебя пригласить на танец?

– Я не танцую, – смущенно выпалила девушка.

– Ксюш, у меня сегодня день рождения. Пожалуйста, я тебя очень прошу.

Ксении было боязно танцевать с олигархом. Но, не найдя аргументов для отказа, она так и быть согласилась: она ощутила у себя на талии руку нефтяника, другой рукой он деликатно и галантно держал ее изящное запястье. Ксения краем глаза видела, как недалеко от нее в паре кружатся упитанный депутат и Дзыкут, а чуть поодаль Емельян вальсирует с Ольгой.

– Ксения, ты сегодня обворожительна как никогда, – начал Арнольд.

– Новый год все-таки, – смущенно отводя глаза, отозвалась она. Нельзя сказать, что ей были неприятны комплименты этого человека, но в них сквозила такая неприкрытая сексуальность, что Ксюша смущалась принимать их.

– Новый год… А может быть ты такая красивая в честь моего дня рождения?

– И это тоже. Сколько же исполнилось Арнольду Абаджваклии? – спросила Ксения и тут же подумала, что вопрос нетактичный.

– Арнольду Абаджваклии сорок четыре. Как, по-твоему, это много или мало?

– Смотря с чем сравнивать, – Ксюша усмехнулась. Она думала, что олигарх постарше. Видимо, проседь в волосах и усталые глаза делали Арнольда несколько старше своих лет. Ксении было приятно, что сегодня Арнольд был куда более галантным и вежливым, чем в их прошлую встречу, ей начало казаться, что она и сама, как ее муж, начинает попадать под колоссальное обаяние этого человека.

Праздничные дни на корабле пролетели весело и быстро. За это время Арнольд с Вадиком и Емельяном успели покурить принесенную Снегиревым траву, из-за чего Вадя и Щукин едва не рассорились со своими женами; некоторые гости уже успели заскучать. Не обошлось и без караоке, большим любителем которого оказался толстяк Вадим, нельзя сказать, что пел он хорошо, но однозначно развеселил своим соло всю компанию. Второго числа гости разъехались по домам. Емельян пребывал под сильным впечатлением от чарующей Адели.