Несколько примеров. В популярной песне, которую мы пели под три простых аккорда, видавшей виды, шестиструнки, были слова «живут студенты весело от сессии до сессии». Однако жизнь продолжалась и после экзаменов. Хотелось более менее достойно питаться во время практики, надлежало также, что греха таить, ухаживать за симпатичными сокурсницами. Это требовало, хоть и скромных, но соответствующих финансовых затрат. Ну а какие у студента могли быть финансы, а если даже и были, то они, почти всегда, «пели романсы». Львиная их доля уходила на коллективное потребление недорогих спиртных напитков. Мы, разумеется, не были алкоголиками. Просто в вольной и очень тёплой атмосфере, которая в большей своей части создавалась усилиями Семёна, витал необъяснимый дух, хорошо осязаемой, свободы, вселенской вседозволенности, прозрачной чистоты душевных порывов и залихватского, зачастую бескомпромиссного, юношеского куража. Здесь, как раз, следует отметить, что Сеня Турок взвалил на себя также и нелёгкое бремя стоимостного покрытия всего вышеотмеченного.

Буквально в нескольких километрах от палаток, где мы проживали во время геодезической практики в Бережанах (Тернопольская область), располагался небольшой заводик, выпускающий безалкогольные напитки: ситро, лимонад и другие. Сене удалось войти в контакт с его директором по имени Вахтанг. Парадоксально, как черноволосому бородатому грузину удалось абсорбироваться в самом центре бывшей Галиции. Поразительно также, что Семёну без труда удалось договориться с ним об устройстве нескольких человек на, так называемую, подработку. В качестве пробного, испытательного теста мне и моему тёзке было предложено пройти в заводской цех и перегрузить из огромной бочки густое фруктовое варево в несколько, серебристого цвета, цистерн. Мы с моим другом одновременно испытали чувство собственной неполноценности, когда, поднявшись на самый верх цехового пролёта, увидели, необъятных размеров, бочку. Мы не успели пробыть в цеху и нескольких минут, как обильный пот застелил наши глаза и моментально, с головы до ног, обволок наши тела. Температура была не менее пятидесяти градусов по знаменитому Цельсию, дышать было просто нечем. Тем не менее, мы с Сеней приблизились, точнее подползли к этой, неправдоподобно гигантской, бочке, крепко ухватили её с двух сторон и попытались приподнять. Несмотря на наши сверхчеловеческие потуги, злополучная тара не сдвинулась с места. Кончилось тем, что к нам подошла бригадир варочного цеха, дородная женщина в, неплотно прилегающей бледно-ядовитого цвета, кофточке, из которой, следуя закону земного притяжения, вываливались увесистые продолговатые груди. Ни слова ни говоря, она присела и, крепко обхватив руками боковые дужки железной бочки, приподняла её на на полуметровую высоту и перелила в чан. Когда мы с Сеней, обессиленные от невыполненной работы, вышли в заводской дворик, директор вручил нам загадочный презент в виде двух пол-литровых бутылочек со словами:

– Это, конечно, не грузинская чача, а чистый спирт, настоянный на лимонных и апельсиновых корочках, но для приёма вовнутрь вполне пригоден.

Историческое значение всего этого состояло в том, что усилиями Семёна наша геодезическая бригада в составе восьми человек была обеспечена подработкой на всё время практики. Только, к счастью, работали мы уже не в цеху, а на разгрузке яблок, абрикос, слив, груш и других фруктов, идущих на приготовление безалкогольных напитков, получая при этом наличные деньги.

Аналогичная ситуация, связанная с подработкой денег на нужды насущные, создалась после окончания второго курса и тоже на учебной геодезической практике, которая на этот раз проводилась неподалёку от села Судовая Вишня (в полусотне километров от Львова и двадцати километрах от границы с Польшей). Как сейчас помню, что когда ранним утром летнее солнце осветило своими рассыпчатыми лучами мелкое русло речки Вишенька, и когда наша полевая бригада неспешно выкарабкивалась в брезентовой палатке из спальных мешков, прогремел хриплый голос Сени Турка: