– А мне туда можно? – Вопрос застал Надежду врасплох, и она не нашла ничего лучше, чем соврать опять.

– Туда, Яшенька, только взрослых забирают, а детей оставляют у знакомых, и они там живут, пока мамы с папами за ними не приедут, – Надежда еще не знала, как это практически осуществить в ее положении, когда в доме по ночам немец, а днем – вечно сующие свой нос во все клиентки, но для себя твердо и бесповоротно решила во что бы то ни стало спасти ребенка и никуда его от себя не отпускать. – Вот и твоя мама сказала, что как только ты появишься, чтобы ждал ее у меня.

– Тетя Надя, а вы мне правду говорите? – исподлобья, недоверчиво посмотрел на Надежду Яшка.

– Ну конечно, правду, Яшенька. Зачем мне тебе врать?

– Просто нам дядька в Силене тоже говорил, что нас в Браслав отправят, чтобы мы там хорошо жили, а потом всех убили. Только я остался.

– Как убили? – испуганно посмотрела на Яшку Надежда.

– Всех убили – и дядю Йосю с тетей Ривой, и Зямку с Бенькой, и еще много-много других дядек и теток.

Яшка в деталях поведал Наде всю историю, произошедшую с ним в Силене. Подробно рассказал, как сидели евреи трое суток в синагоге, как шли к озеру, как расстреляли всех, как ему чудом удалось спастись и как добрый дядька Степан довез его до города.

Надежда слушала, не перебивая, чувствуя, как стынет в жилах кровь и бегут мурашки по спине и щекам. Перед глазами стояла жуткая картина кровавой бойни, в которой чудом выжил этот невинный мальчуган, сын ее лучшей подруги Яшка Розин. Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку, не обращая внимания на катящиеся по щекам слезы, и думала о том, как изменилась в одночасье жизнь, а вместе с ней – и люди. Еще вчера – холуи новой советской власти, а сегодня – ее заклятые враги, словно псы за кость, прислуживающие немцам. Еще вчера – добрые соседи, а сегодня – убийцы. Боже мой, что делается… Господи, спаси и сохрани…

Из оцепенения Надежду вывел стук в дверь.

– Иди туда, быстро, и ни звука. Сиди тихо-тихо, пока я тебя не позову. Понял? – наспех смахнув с лица слезы, она буквально втолкнула Яшку в свою комнату и плотно закрыла за ним дверь.

К счастью, заказчица куда-то очень спешила, а потому, второпях взглянув на сшитое для нее постельное белье, быстро расплатилась, забрала пакет и ушла.

– А зачем вы меня спрятали, тетя Надя? – испытывающе глядя в глаза Надежде, спросил Яшка, когда она открыла дверь, чтобы выпустить его из комнаты.

Надежда на какой-то миг замешкалась с ответом, но, понимая, что другого выхода нет и обман рано или поздно откроется, решилась на откровенный разговор.

– Вот что, Яша, садись, давай поговорим начистоту, – она тяжело вздохнула и присела напротив. – Ты уже взрослый мальчик, а потому не хочу я тебе врать и скажу, как есть. Твои мама с папой и бабушка находятся в еврейском гетто, это за Двиной. Туда немцы с полицаями согнали всех городских евреев, и я тебя обманула, когда сказала, что им там живется хорошо. Ничего хорошего там нет. Им и так там несладко, а если бы и ты был там, с ними, им было бы еще хуже. Ну что я тебе объясняю, ведь после того, что ты сам пережил, тебе и так понятно, как немцы относятся к вам, евреям. И было бы полбеды, если бы только немцы. Свои не лучше. Столько сволочей кругом развелось – сегодня не знаешь, кому можно верить. За-ради того, чтобы выслужиться перед немцами, люди готовы на все. Продадут за копейку и глазом не моргнут. Так что нам с тобой нужно быть очень осторожными. Сам понимаешь, если кто-то узнает, что ты здесь, нам обоим не поздоровится.

Изо всех сил сдерживая слезы, Яшка мужественно выслушал Надежду и, сглотнув подступивший к горлу ком, только спросил: