Оба родителя переглянулись, затем отчим, сцепив губы в тонкую полосу, снова опустил взгляд на газетное фото.

— Степан, — он подозвал охранника, и тот беспрекословно повиновался. — Разберись. Не хватало, чтобы этот случай отразился на безупречном поведении, — тут отчим намеренно выделил фразу обо мне, искоса бросив яростный взгляд на меня, — моей дочери.

— Будет сделано.

Я опешила, когда Степан оставил нас, уйдя с заданием от отчима. На самом деле я испугалась за Демида: я не хотела стать ему проблемой, и чтобы из-за меня его выгнали из школы.

— Пап, не злись, — я первой предприняла попытку начать разговор, но Сергей покачал головой.

— Я зол, Милена. Очень. Мы с матерью места найти не могли, а ты говоришь, что все нормально? — отчим встал из-за стола. Теперь младшему брату было не до смеха; он уставился на разъяренного отца, впервые увидев его в таком состоянии. — Кто этот парень? Сама не скажешь – Степан узнает всё.

— Это одноклассник. В этом году перевели к нам в школу. Демид Максимов. Но он не виноват, правда, — затараторила я, выгораживая парня. Сергей смотрел на меня с недоверием. — Ему не нужны проблемы. Я сама навязалась, — опустив глаза, я солгала и даже не покраснела.

— Иди в свою комнату. С сегодняшнего дня ты под домашним арестом, — Сергей прорычал сквозь стиснутые зубы.

Уходя из кухни, я промычала под нос, что это несправедливо. Взобравшись на второй этаж и заперевшись в своей комнате, я разрыдалась от дикой обиды. Погуляла, называется. Ни телефона, ни внешней связи с миром, потому что интернет мне тоже отрубили.

13. ГЛАВА 13. Милена

ГЛАВА 13. Милена. Спустя две недели

— Это не справедливо! Уже две недели прошли, а тебя не выпускают из дома?! Так повесится можно же?! — уперев руки в бока, запричитала Лида. Подруги поддерживают меня, как могут, но обе исправно навещают. Я смеюсь, ощущая себя действительно осужденной за проступок.

— Я ничего поделать не могу, — развожу руками и снова принимаюсь решить примеры, готовясь к контрольной на завтра. Обе девушки сели возле меня и стали пристально сканировать, не спуская своих прищуренных глаз. Я притихла, перестав черкать пером. Выпрямилась и тоже насторожилась их внезапной затишью. — В чем дело? — девичье сердце не выдержало подвоха.

Катя залилась румянцем, а Лида так и оставалась неприступной, да еще руки на груди сложила.

— Если есть что-то сказать, то говорите, а – нет, дуйте отсюда. У меня важная контрольная. Срез по геометрии, — надув губы, ткнула ручкой-пером в каждую. — Вы вообще не представляете, какого мне сейчас, кумушки. Сидеть взаперти вторую неделю – то еще удовольствие. Слава богу, хоть во двор не запретили, иначе чокнулась бы еще в первый же день заточения, — я закатываю глаза и плюхаюсь обратно на стол, ударившись лбом о столешницу.

Катя подошла ко мне и похлопала по плечу.

— Милен, может оно и хорошо, что ты пока дома сидишь? — предположила подруга, а я в ответ только хмыкнула.

— Тебя бы посадили, — вступилась Лида, и тоже подошла ко мне, сгребая в охапку. — Иди сюда, мышка, — улыбаясь, обнимает меня. И пусть я надула губы, но так приятно, что я все еще удостоена такого нежного и мягкого прозвища. — Демид тебе привет передает каждый день.

— Мне так стыдно перед ним. Сергей все-таки ездил к ним домой, — делюсь с подругами неприятными событиями.

С тех пор хоть и прошли две недели, а осадок остался. Максимов ко мне теперь на пушечный выстрел не подходит. Ребята, Глеб и Арсений, в том числе. Нам теперь всем плохо – компания распалась, не успев скрепиться прочной дружбой. В итоге на третий день моего присутствия в школе поползли бесящие слухи, которые распускала Лиза, приправив фотографией из газетной вырезки, и я отказалась ходить в школу. Мама договорилась с учителями, что пару недель я побуду на домашнем обучении. Вот так меня оторвало от живого мира.