– День добрый, – после короткой паузы произнес хозяин квартиры.

– День… – фыркнула девушка, имени которой я так и не узнал за время нашей беседы. И закатила глаза.

– Владимир, верно? – учтиво спросил Геннадий, окинув меня чуть рассеянным взглядом. Потом перевел взгляд на Еву. И на нее он смотрел гораздо внимательнее. – Может быть, нас представят?

– Ева, – улыбнулась моя девушка и протянула руку.

– Чрезвычайно польщен! – Геннадий поцеловал протянутую руку. Пакет, с которым он пришел, многозначительно звякнул. – Сударыня, а вы не хотели бы мне попозировать? У вас такое удивительное лицо…

– Начинается… – прошипела девушка.

– Марианна, ну как тебе не стыдно, у нас же гости! – с ленцой и легким укором произнес Геннадий. – Лучше сообрази что-нибудь на стол, прояви уважение.

– Я тебе толковый словарь подарю когда-нибудь, – Марианна дернула плечом и встала, халат снова сполз куда-то в район талии. Она забрала из рук Геннадия пакет и стремительно вышла из комнаты.

– Вы ее извините, пожалуйста, – развел руками Геннадий. – У нее с самого утра дрянное настроение.

– Это ничего, случается, – пожал плечами я. – Может быть, перейдем к нашим делам?

– Делам? – гладкий лоб Геннадия покрылся морщинами. – Ах да, делам…

– Мне ваш адрес дал Василий из Новокиневска, – сказал я. – Он сообщил, что у вас была договоренность и…

– Да-да, – поморщился Геннадий и махнул рукой. – Я помню Василия. Все собирался ему позвонить… Простите, а вы насколько хорошо его знаете?

– Хм, сложный вопрос, – я поднял глаза к потолку. – Мы знакомы несколько месяцев. И немного вместе работали. А что?

– Владимир… – задумчиво проговорил Геннадий. – Честно говоря, я удивлен. Потому что ожидал увидеть скорее Эдуарда…

– Эдика? – удивился я.

– Он мне звонил четырежды за последнюю неделю, – сказал Геннадий. – Тоже ссылался на Василия и… Честно говоря, я не очень понял, чего именно он хотел, но когда вы позвонили…

«Вот говнюк», – подумал я.

– Эдика я, конечно, знаю, – кивнул я. – Но о его полномочиях не в курсе. Возможно, у него какие-то другие планы.

Черт, у этого Геннадия такая заразительная манера говорить, что я волей неволей начал под нее подстраиваться. Отстой. Я тряхнул головой.

– Послушайте, Геннадий, – сказал я. – Давайте я не буду ходить вокруг да около. Василий хочет сотрудничать с вами на предмет концертов в Новокиневске и области. И попросил меня в некотором смысле ваше соглашение освежить. И вот я здесь. Этот разговор имеет смысл продолжать?

– Ох… – Геннадий потер лоб. Потом посмотрел на Еву. Потом – на распахнутую дверь. – Марианна, у тебя все готово?

Ответа не последовало. Только стук посуды, как будто ее на стол швыряли, а не расставляли.

– У меня есть правило – никогда не обсуждать важные дела на голодный желудок, – сказал Геннадий. – Так что предлагаю нам всем переместиться за стол и приобщиться к кулинарному искусству Марианны. Еще раз прошу за нее прощения, она бывает излишне резка и неприветлива, но у нее, поверьте, золотое сердце.

Геннадий вышел из комнаты, мы с Евой встали, и девушка ухватила меня за рукав.

– А он точно бизнесмен? – прошептала она. – Вообще не похож…

– Мы же в Питере, – пожал плечами я. – Тут все странные.

Завтрак оказался довольно обильным. И, похоже, являл собой логичное продолжение ужина. Во всяком случае, все эти блюда вряд ли золотосердечная Марианна успела приготовить за те несколько минут, которые у нее были. Кроме того, сырная корочка на мясе была слегка «уставшей».

Подчиняясь правилам хозяина, пока мы ели, я не переходил к деловым разговорам и, в основном, вежливо поддакивал хозяину квартиры. Который говорил много и охотно. И о себе, разумеется. Он сообщил, что вся эта пошлая роскошь, которую мы можем наблюдать, досталась ему от родителей. Отец – дипломат, мать – пианистка. Но оба они в прошлом году покинули Россию и осели в Италии. Потому что давно мечтали. А сам Геннадий этих всех шелковых диванов и бархатных портьер не одобряет, но избавиться от этого рука не поднимается. Много говорил о своем детстве, о том, что играет на четырех музыкальных инструментах и говорит на четырех языках. И вообще цифра четыре в его жизни знаковая.