Лера шла через двор университета на ватных ногах, даже не видя ничего перед собой. Она лишь следовала по мощёной дорожке и сворачивала, когда интуитивно понимала, что пора. Солнце уже коснулось макушек елей, что росли по периметру усадьбы, и прохлада выползла из темных оврагов, давая всему живому небольшой отдых в этот майский вечер.

На следующий день в кабинете Эрика Громова зазвонил телефон. В университете по старинке пользовались проводными антикварными аппаратами, которые на заказ были отремонтированы и приспособлены для звонков.

– Громов слушает, – ответил мужчина и замер с сосредоточенным лицом.

– Товарищ Громов, беспокоит Астафьев, – сказал ректор, параллельно перебирая какие-то бумаги, что сильно мешало разговору. – Похоже, мы допустили слишком много ошибок. Наши студентки подают антипример воспитания! Вчера была Любимова, а сегодня её соседка, Митрявская, устроила просто вопиющий беспредел!

– Так… – поддакивал Громов, давая шефу понять, что внимательно его слушает.

– Прямо на лекции громко выругалась! И это в то время, как они обсуждали поэзию! Так осквернить прекрасный момент может только аморальный человек! Девчонке почти двадцать два года, а ведет себя, как… как… Ай, ладно! Эрик Дмитриевич, разберитесь!