У нас дома магнитофон был, но он считался отцовским, и доступ к нему я получил далеко не сразу. Лет с четырнадцати, не раньше. До этого мой отец все выходные напролёт слушал на нём песни Высоцкого. У него на двадцати кассетах было полное собрание всего, что Владимир Семёнович сочинил и спел в своей короткой и яркой жизни. В результате эти умные песни стали для меня чем-то вроде городского шума. Я слушал, но не прислушивался.

Я мечтал о своей личной музыке, которую смогу выбрать сам. И когда доступ к вожделенному магнитофону был мной получен, я немедля сел записывать музыку через выносной микрофон с телевизора. Со стороны это, видимо, напоминало фотоохоту. Только это была аудиоохота! Первыми моими «трофеями» стали: зажигательная песня Леонтьева «Светофор» и что-то слезливое и про деревню Сергея Беликова. Это было прекрасно, но мало!

План заиметь по-настоящему свою музыку созрел быстро. Достаточно было накопить два рубля сорок копеек. Именно столько стоило записать одну тридцатиминутную сторону на кассете в студии звукозаписи. Восемь копеек за одну минуту. Ценник я запомнил на всю жизнь. Когда я впервые оказался в этом храме современной эстрады, у меня от разнообразия музыкальных альбомов и групп закружилась голова. В качестве монахов в этом святилище техники с доброй сотней кассет пребывали два крепких невысоких парня с повадками борцов и хмурыми цепкими взглядами.

Я копил пару месяцев, откладывая из карманных денег. А когда вывалил перед ними на стол в студии кучу монеток, хмурые парни уважительно покачали головами и вежливо спросили меня: не подломил ли я игровой автомат «Морской Бой» в том самом «Джалиле»? Мне было всё равно, я находился в шаге от своей мечты! На эти деньги я купил запись альбома тяжёлого рока, который весь месяц слушал справа налево и по диагонали…

Всё это случилось ровно тридцать пять лет назад. Музыка стала бесконечно разнообразна и легкодоступна, но мой отец до сих пор ежедневно слушает на своём смартфоне Высоцкого. А я? Я мотаюсь на своём автомобиле по взрослым делам и почти что в сотый раз громко слушаю одну и ту же шикарную песню группы «Culture Beat» о том, что не нужно плакать под дождём. И я снова молод и счастлив, и плакать мне вовсе не хочется. По крайней мере, пока звучит эта песня. Но я-то знаю один секрет! Когда она закончится, её всегда можно будет отмотать назад и поставить сначала!

– Проклятая лампа! – раздражённо выдохнул Валера.

Затем он громко, от души выругался, поправил съехавший набок налобный фонарь и устало опустил затёкшие руки.

Часы на стене показывали половину девятого вечера. Это же надо было додуматься – начать возню с новым светильником в пятницу вечером. Сашка забронировал столик в караоке на десять вечера, а ему ещё нужно успеть помыться и переодеться. С хлипкой и запутанной электрикой турецкого производителя он бился уже третий час.

На ругань мужа в темень спальни заглянула Таня с полотенцем на голове. Запахнутая в лёгкий халатик, она постояла с минуту в светлом проёме двери, пытаясь сквозь сумрак наблюдать за тщетными усилиями Валеры. Вскоре ей это надоело, и она уверенно заявила:

– Пока не доделаешь, даже не вздумай уходить! Как я тут совсем одна в темноте останусь?!

В новую квартиру они переехали две недели назад и сейчас активно её обустраивали. Шторы на прикреплённые мужем гардины Таня повесила пару часов назад, а вот с люстрой у Валеры всё пошло наперекосяк.

Валера, услышав такое, от возмущения чуть не упал со стремянки:

– Танька! Я всю неделю пахал, как крепостной, а ты мне предлагаешь ещё и в ночь перед выходными поработать?! Включи ночник, он достаточно света даёт, а завтра я на свежую голову всё доделаю. Мы же с Сашкой на десять договорились!