С годами проведёнными в школе, а затем и в мореходном училище были связаны одни из лучших воспоминаний Леонида Евгеньевича. Молодость, морская форма и морская романтика, их дружный курс и практика сначала в Баренцевом море, а затем после окончания пятого курса и в Атлантике, с перелётом из Москвы через Будапешт в Луанду, где команда получала своё судно БМРТ под номером 389 «Мыс Фрунзе». Как это было уже давно…

БМРТ в очередной раз падал в пропасть и зарывался форштевнем в волну, следующая волна била в корпус судна с огромной силой, в тысячу тонн морской воды, с глухим тяжелым грохотом сотрясая посудину по всем её переборкам и шпангоутам. Судовой дизель натужено стучал, огромными поршнями ворочая могучий вал гребного винта, выгребая из самой бездны и так раз за разом, вверх, вниз, удары волн и бесконечная качка. Море у Шпицбергена штормило вторые сутки, трал не спускали, рыболовецкое судно просто болталось на банке и пережидало непогоду. Обычно кучно державшиеся в районе лова, рыболовецкие суда разных стран и флотилий, разбросало штормом и только некоторые из них маячили между макушками вздымающихся чёрных волн на горизонте. На палубу без указания капитана выходить было запрещено и команда БМРТ «Мыс Фрунзе», с портом приписки в Мурманске, развлекала себя ввиду отсутствия улова и соответственно подвахт по переработке рыбы, игрой в нарды и вязанием мочалок из распущенных на нитки полипропиленовых канатов, слушала судовое радио и травила байки. Лёня Тычина, в отличие от остальных ребят курсантов, в их четырёхместной каюте плохо переносил качку и его рвало и мутило уже почти сутки. Курсант валялся, с больной головой и измождённый этой бесконечной болтанкой, на верхней шконке, а ребята внизу травили байки, играли на гитаре и сражались в шахматы.

Этот короткий рейс служил им практикой после окончания четвёртого курса. Курсанты должны были привезти из него характеристики для открытия виз для плавания в Атлантику и направления по распределению в должности на флота. Короткий рейс, на три месяца, по ближним северным морям. В феврале началась мойвенная путина и судно уже пропахло запахом свежих огурцов, так пахнет только что поднятая тралом на корму мойва. В отличие от лова другой рыбы, где скумбрию или путассу необходимо ещё и разделывать перед заморозкой или консервацией, на мойве работы совсем немного, идёт только сортировка рыбы на конвейере и укладка её в лафеты для морозильных камер, из камер брикеты из рыбы упаковывают в коробки и отправляют в холодный трюм.

Основная работа лежит на палубной команде лова. Подготовка трала, его спуск, проводка и подъем с уловом, затем очистка трала от рыбы и её выгрузка на фабрику в трюм, осмотр трала и его срочный ремонт, если потребуется, а так же укладка сети на палубе в готовности к очередному спуску. Люди на корме с тралом работают мужественные и сильные. Работа требует от них сноровки, умения и знания регламента работ каждым моряком на своём месте, слаженности всей команды лова, как на палубе так и в штурманской рубке.

Здесь некогда любоваться морскими видами и предаваться романтическим вздохам, здесь идёт серьёзная и порой опасная работа, лебёдки тянут трал длинными канатами, с поплавками и тяжёлыми грузами, при спуске трала они могут захлестнуть не острожного рыбака, да и огромный мешок самого трала с нижней и верхними подборами, огромным плетённым кутком, многочисленными грузами и тяжёлыми траловыми досками довольно устрашающая конструкция для новичка, когда это всё скрежещет, грохочет и гремит, спускаясь по лотку кормы в море. При этом северные моря, Норвежское и Баренцево, редко спокойны, судно всегда болтает, холодные волны захлёстывают команду с ног до головы, а надо работать в любую погоду и в жару и в холод, и в снег и в дождь, изо дня в день, и днём и ночью.