Часто, живя раздельно – она во Франции, а он в Москве, – супруги перезванивались и, не в силах остановиться, часами говорили по телефону. Однако астрономических сумм за переговоры платить не приходилось: телефонистки, узнавая их голоса, соединяли влюбленных бесплатно… А когда Марина приезжала в Советский Союз, по одному и тому же сценарию разыгрывалась драма: она запиралась с ним дома и пыталась оторвать его от бутылки: «Два дня криков, стонов, мольбы, угроз, два дня топтания на месте, потери равновесия, скачков, падений, спазмов, рвоты, безумной головной боли. Я вылила всю выпивку, но если, к несчастью, где-нибудь в доме остается на донышке немного спиртного, я бегу наперегонки с тобой, чтобы вылить и это, прежде чем ты успеешь глотнуть. Постепенно ты успокаиваешься, ты урывками спишь, я стерегу тебя и бужу, когда тебе снятся кошмарные сны».

Потом начиналась следующая фаза, которую Высоцкий сам называл моральным похмельем: «Ты уже не страдаешь физически, но вернулось сознание, ты подводишь итоги. Они часто ужасны. Отмененные спектакли, ссоры с Любимовым, выброшенные деньги, потерянная или раздаренная одежда, ссадины и синяки, ножевые раны, товарищи, пострадавшие в многочисленных дорожных авариях, мои прерванные съемки, моя тревога и все обидное, что ты наговорил мне, – а ты будешь помнить свои слова, даже если я никогда больше не заикнусь об этом. И тут мне надо тебя успокоить и, подавив в себе гнев, простить. Потому что тебе стыдно и, пока я не обниму тебя и не укачаю, как ребенка, ты безутешен».

Всего два раза в жизни у нее не хватило на это сил. Первый раз – в самом начале совместной жизни, когда в бреду он называл ее чужим именем. Второй – когда он вышвырнул ее в коридор и заперся в ванной, чтобы допить бутылку: «Задыхаясь от ярости, я хлопнула дверью и послала его к черту. В обоих случаях, естественно, он провел полгода в адских мучениях. И я тоже».

Последние годы жизни Высоцкого состоят из череды взлетов и падений, очередных курсов лечения и периодов просветления, озаренных гибнущим талантом. И без того расшатанное здоровье актера подрывала развязанная против него откровенная травля: его концерты отменялись по надуманным причинам, стихи не печатались, не выпускались пластинки с уже записанными песнями. При огромной популярности в народе Высоцкий как будто и не существовал. Не лучше обстояли дела и в кино. Был снят с проката уже готовый фильм «Интервенция» с его участием, затем его не утвердили на главную роль в картине «Еще раз про любовь», запрещали сниматься в фильме «Хозяин тайги».

В этот период Владимир все чаще попадает в Институт скорой помощи им. Склифосовского. Его чудом спасают, но даже самые близкие люди мало верят в то, что он сможет справиться с болезнью, хотя и подают руку помощи.

Понимая, что времени осталось мало, Высоцкий не щадит себя: дает многочисленные концерты по всей стране, а с 1973 г. и за рубежом – он побывал во Франции, Германии, Канаде, США, где записал три диска своих песен. Его принимали везде, даже там, где не понимали языка, подчиняясь только невероятной энергетике исполнителя. Он покорил даже снобов Голливуда: говорили, что на вечер «пришла Влади с супругом, а ушел Высоцкий с женой». Он дает огромное количество концертов – только в 1978 г. их было 150! На сцене актер появляется в роли Лопахина в «Вишневом саде», играя блистательно.

Немало интересных работ удается сделать ему и в кино. Кинематографисты, ухитряющиеся обходить запреты чиновников «на Высоцкого», снимают его в фильмах «Единственная», «Как царь Петр арапа женил», «Бегство мистера Мак-Кинли», «Маленькие трагедии» и наконец в телесериале «Место встречи изменить нельзя». Силы Высоцкого были уже на исходе. Он сам понимал это и потому убеждал режиссера С. Говорухина: «Пойми, мне так мало осталось! Я не могу год жизни тратить на эту роль». Но когда фильм вышел на экраны, все поняли, что в замечательном актерском ансамбле, игравшем в нем, Высоцкий был фигурой первой величины.