Очереди не просто существовали, они еще постоянно перемещались по зданию в зависимости от того, у кого из начальства был открыт прием. То есть, очередь сначала стояла к генеральному директору, потом перемещалась к финансовому, потом к главбуху. Короче, люди из очереди жили в наших коридорах. Они парализовывали нашу работу, снижали моральный дух и постоянно напоминали о том, что есть возможность забастовки. Не дай Бог мы перегнем маленькую палочку – все это рухнет.

С этим что-то нужно было делать. Я был финансовым директором и решать эту задачу пришлось мне, причем в рамках очень ограниченных бюджетов.

Дополнительная сложность была в том, что я как новый и чужой человек на заводе человек не знал, кому из очереди можно верить. Здесь нужно понимать – речь идет о людях. Есть те, кто нуждаются, а есть те, кто злоупотребляют на этом деле. И поэтому, если бы я вдруг стал сам разбираться в каждом отдельном случае (а таких случаев сотни), и пытался бы каждому выделять какую-то толику из тех ограниченных ресурсов, которые были в моем распоряжении, то на это ушли бы годы.

Лет у меня не было, да и не хотелось тратить столько времени на решение этой задачи. Было множество других задач. Поэтому я использовал волшебную фразу ДБС.

Что я сделал? Я создал совместную комиссию из администрации и профсоюза. Выделил из своей финансовой службы людей, отвечающих за зарплату и кадры. А представители профсоюза знали всех сотрудников завода. И вот из них я создал комиссию, выделил ей небольшой фиксированный ежемесячный бюджет. А как только они начали кричать, что этого не хватит ни на что, я произнес волшебную фразу: «Но делить будете сами».

Я обещал, что я гарантирую в их распоряжение эту сумму, которая составляла где-то 1/100 от общих долгов по зарплате, ежемесячно, не взирая ни на что. Делить они будут сами, как захотят, кому сочтут нужным. Вмешиваться я не буду. Единственное условие – они должны так делить, чтобы забастовки на заводе не было. Чтобы не было никаких социальных явлений и проблем. Чтобы они давали деньги только тем, кого они знают и для того, чтобы убрать самую острую боль. Таким образом, эта небольшая сумма превращалась в некий клапан, который спускает излишнее социальное давление.

Сначала народ не распробовал, но прошел буквально месяц, даже несколько недель, и комиссия вдруг поняла, какие ресурсы и какая власть попала в их распоряжение.

Всем теперь была дана команда говорить очередям: «Ребята, вы не там стоите. Деньги у комиссии. А комиссия не в этом здании, а в соседнем. И для того, чтобы ваше дело было рассмотрено комиссией, свое заявление вы должны отнести к ним».

Буквально через неделю очереди рассосались и переместились уже в то здание, в котором заседала комиссия. Естественно, это здание выбрали подальше от тех мест, где бродят заказчики и кипит работа. Коридоры освободились, начальственные кабинеты стали доступны.

Что произошло дальше? Буквально через месяц посыпались первые жалобы. Как они выглядели? Они выглядели примерно так:

– Комиссия плохо делит деньги, берет взятки за то, чтобы что-то отпускать вне очереди.

Я у них спросил:

– Ну и что вы от меня хотите?

– Сделайте так, чтобы делили правильно.

– Нет. Делать так, чтобы они делали правильно, я не умею. Но я могу этих людей заменить на других. Вы знаете других правильных людей? Не этих плохих, которые делят плохо, а тех, которые делят хорошо? Тогда, пожалуйста, принесите мне их кандидатуры, подтвердите, что они делят правильно, что они лучше. И я просто заменю плохих на хороших.

– Нет. У нас нет правильных людей.