– В каждом дому по кому, – философски полагал Климентий, потом, чуть подумав, добавлял: – А где и два! – засим его вмешательства в дела семейные заканчивались.

Закрывая за собой дверь, Ярцев пообещал расстроенной женщине неизбежное:

– Я вернусь, и мы всё обсудим, мама.

Заспанное солнце расталкивало ватную пелену в поисках настроения. Распластавшись сизыми чернилами, мясистые облака нецеремонно заволакивали отёкший лик светила. И сколько бы ветер не старался их сдуть, они продолжали величественно обелять небосвод, давая возможность не расположенной к общению звезде побыть наедине с собой. Плюнув на безуспешное занятие, майский завевала взялся сбивать панамки с неторопливых гуляк, беззастенчиво цепляясь за волосы и скользя по проплешинам. Он весело подталкивал прохожих друг к другу, как будто желал собрать всех праздношатающихся в одну беззаботную кучу и вымести её подальше в лес, на шашлыки. Но любимые народом девятидневные выходные остались в недалёком прошлом и совсем не близком будущем. Приходится смиренно ждать, пока минорный календарь не подкинет чуть-чуть мажора.

– Тут недолго и на крест сесть^>1! – обеспокоенный Мирон Эрнестович Таранов кинулся к открытому окну.

Изрядно зацелованный ледяными порывами затылок планировал разболеться и расщедриться тяжким недугом для всего организма. А их сейчас знаете, сколько? Болячек этих неустановленных? А сколько уже зарегистрированных! Одни разновидности гриппа чего только стоят. Тут тебе на всю фауну наборчик: птичий – пожалуйста, свиной – извольте, козий – будьте любезны, даже кошачий – примите с почестями. Это не говоря о заграничных прелестях: любителям фламенко и корриды посвящается грипп испанский, а гонконгское заболевание прекрасно ложится на симпатизирующих недорогим копиям известных брендов. Эдакая сувенирная продукция для не имеющих возможность посетить искомую территорию.

А коли вы не нашли среди перечисленного что-то, подходящее именно вам, или вы таки патриот, чья душа способна любить только Родину без населяющего его контингента в виде прямо и не прямоходящих, не расстраивайтесь, классический ОРВИ ещё никто не отменял! Смело садитесь с мокрой головой под кондиционеры лицом к лицу с кашляющими оппонентами. Глядишь, и вам посчастливиться внести свой пассивный вклад в многообразие вирусных инфекций.

– Чё за беспредел? – недоумевал Таранов, вынужденно сверкая исподним у непослушного окна. – Да чтоб тебя!

Ветер, скрипя металлическими жалюзи, вихрил разложенные на столе бумаги, разметая всё едино важное по разным сторонам. Мирон, нецензурно кряхтя, собрался с силами и, так сказать, перекрыл кислород, захлопнув сопротивляющийся источник прохлады. За дверью послышался цокот каблучков секретаря Веточки. Издатель, минутой ранее утихомиривший стихию, с разбегу плюхнулся в кресло и пораженчески прикрылся массивным столом.

– Мирон Эрнестович, я вам кофе принесла, – Виолетта, массируя шпильками кабинетный паркет, приближалась с широким подносом в руках.

– А штаны? – Таранов окинул суровым взглядом фиолетовый фарфор, дымящий молотыми зёрнами.

– Сказали, что забрать можно только завтра.

– Завтра? А сегодня чё? Так предлагаешь ходить?

Мирон хотел было пойти на поводу у ярости и предъявить нерадивой сотруднице всю, как говорится, подноготную, но вовремя одумался. Приподнявшись из-за стола, он матерно выдохнул и вернул себя в кресло. Нелегко ему, честно говоря, далась остановка этого локомотива, однако Таранов, как человек авторитетный, прекрасно сознавал всю алогичность эмоциональных порывов.